Дикая жажда оборотня - стр. 36
– Не трогай меня, – угрожающе проскрипела.
– А то что? – съехидничал проводник, касаясь губами ее шеи. – Ты ведь вчера таяла от моих прикосновений. Что изменилось?
– Урод!
– Не больший, чем ты… – густой голос ударялся в перепонки, заставляя тело реагировать новым взрывом мурашек. Дрожь достигала немыслимого пика, и Ангелина уже радовалась, что ее удерживает дерево. Иначе она бы просто упала.
Мягкие, как шерстяной плед, губы скользнули по коже и поцеловали ухо. Ангелина сжалась. Ладонь под футболкой погладила по животу и добралась до груди. Ток неприязни перетекал в острое желание забыть себя и просто позволить Кириллу сделать с ней все, что ему захочется. Позволить напиться, утолить жажду.
Кэйса попыталась отряхнуть наваждение. Запах солнца влетал в грудь, выталкивая изо рта невнятное бормотание вместе с сипом. Соски набухли, а скованная тянущая боль в паху переросла в обжигающий жар.
– Да-а… А ты горячая, Лина. Наступит время ты будешь умолять меня прикоснуться к тебе, но… – Кирилл сгреб волосы на затылке и потянул ее голову назад. Долго смотрел в лицо, гладя теплым дыханием щеки и лаская соски до томительной боли, а затем налетел на губы.
Кэйса уперлась и, стиснув зубы, не впустила. Выгнула спину и оттолкнула проводника ладонями, но бесполезно. Крепкий и сильный мужчина только раззадорился, почти влепив ее в дерево. Нельзя позволять, да и еще таять от этих прикосновений. Она не такая.
Рука Кирилла сжала грудь сильней, и Ангелина ахнула. Язык проводника тут же проник в рот. Он терзал яростно и дерзко. Кэйса кричала, но получалось только мычание. Голова оказалась прижата, а тело скованно сильными мужскими руками. Зря он так, зря…
Волна жара, что поднялась из живота, показалась Ангелине лавой, что сожрет ее сейчас. Горькие слезы скатывались по щекам и смешивались с поцелуем. Разбитая, сорванная, ненужная. Ангелина перестала сопротивляться и просто отпустила себя. Пластмассовой куклой быть легче, но хотелось нажать кнопочку «офф» и уйти навсегда. Пусть остаться забытой на чердаке игрушкой, но не сломать душу, а до конца остаться собой. Зато не вечно-голодным зверем.
Власов внезапно ослабил давление, запустив вторую руку под одежду, заскользил нежнее и осторожней по спине.
Теплые прикосновения дурманили, и Лина едва удержалась от стона. Поцелуй перешел из наступления в игру в прятки. По коже бежали безжалостные искры желания. Боль сменялась яркой вспышкой похоти. Необузданной и бесконтрольной.
Ангелина распахнула глаза. Так нельзя! Она не позволит себе снова слететь с катушек. Ни за что!