Дикая вода - стр. 9
На базу Шабанов приехал поздно. Хотелось пробить просеку до маячившей среди берез сосны. Когда углубился в березняк, остановил бульдозер, вылез из кабины, прошелся вперед, по охотничьи разглядывая землю. Но она была густо усыпана облетевшей листвой, на которой невозможно обнаружить никаких отпечатков. В одном месте у тонкой березки невысоко над землей торчала свежесломанная ветка. На изломе к ней прилипло несколько длинных, грубых темно-коричневых волосков. Охотник сразу обратил бы на нее внимание. Но Димка не был охотником, поэтому и не разглядел следы недавно прошедшего зверя. Он прошел мимо сломанной ветки и вернулся к бульдозеру.
До сосенки было метров двадцать, и расчистить их не представляло труда. Главное, что березы росли на сухом месте. Если бы среди них оказалась мочажина, расчищать трассу пришлось гораздо труднее. В таких гнилых местах бульдозер иногда зарывается по самую кабину.
Выворотив с корнем молодой березняк и отодвинув его на край трассы, Димка решил, что на сегодня хватит. Установленную самому себе норму он уже перевыполнил. Развернув бульдозер, он направился в городок строителей.
Когда он со щенком подошел к столовой, Зина уже готовилась закрывать ее.
– Ты, поди, еще спешил? – спросила она, подняв на Шабанова озорные глаза.
– Конечно спешил. – Он просунул голову в раздаточное окошко. – Ты ведь и без ужина оставить можешь.
– Зря спешил, – нарочито равнодушно вздохнула Зина и отвернулась. – Поесть все равно нечего.
– Хоть лапши отвари, что ли, – взмолился Шабанов. – Я ведь целый день на трассе вкалывал. Только вернулся.
– Да нет, Дима, – Зина широко улыбнулась, показав красивые белые зубы. – Я это так. Я тебе все оставила. И щенку твоему тоже.
Она подала ему еду, вышла из кухни и села за стол рядом с ним. Шабанов ел, а Зина, подперев голову ладонью, смотрела на него. Он тоже посмотрел на нее. Глаза у Зинки серые, большие, а ресницы черные и длинные, даже кверху загнулись. На голове белый накрахмаленный колпак. Зинка – чистюля и за собой следить умеет. Вот только конопатая. Но повзрослеет, и может быть, сойдет все с лица. Зинке ведь и лет-то всего восемнадцать.
– Ну чего ты так смотришь на меня, Зинка? – спросил Шабанов, чувствуя, что от ее пристального и доброго взгляда начинает размягчаться сердце. Димка только сейчас заметил, какие у Зинки пухленькие и аппетитные губы.
– Вот уж и посмотреть нельзя, – она сделала обиженное лицо. Поправила кончиками пальцев поварский колпак, встала и пошла на кухню. Димка молча доел ужин, собрал посуду и подал в окошечко.