Дикая вода - стр. 2
Не выпотрошенный лось портится быстро. Запах начавшегося тления, ударяя в ноздри, раздражал зверя. Медведь разгреб с лосихи натасканный им мусор и, обойдя ее вокруг и обнюхав, остановился около живота. Ткнувшись в него носом, он сначала лизнул сухую шерсть и только после этого вонзил огромные желтые клыки в лосиное брюхо. Мотая головой, медведь попытался оторвать кусок, но это ему не удалось. Тогда он уперся в лосиху лапами и резко откинул назад свою крупную тупорылую голову. И сразу почувствовал на языке вкус приторно сладковатого мяса. Это возбудило зверя. Он злобно набросился на лосиху, словно она была еще жива и оказывала сопротивление.
Выев весь живот, медведь лег на этот раз прямо у своей жертвы и так проспал до утра. Утром он сходил к реке напиться, затем снова принялся за добычу. Так продолжалось пять дней. Доев лосиху, медведь отправился к берлоге. Она была на склоне небольшого бугра под верхушкой сваленного бурей кедра. Медведь вырыл там небольшое углубление, выстелил его мхом и сухой травой.
Почти полдня он ходил на почтительном расстоянии от берлоги, пытаясь выяснить, не подстерегает ли его здесь опасность, и только после этого приблизился к упавшему кедру. Он еще постоял около него, озираясь по сторонам, потом, пригнувшись, залез под дерево на приготовленную постель.
На следующий день пошел мокрый снег. Медведь проснулся под самый вечер, вылез из-под кедра и, побродив часа два по тайге исключительно для того, чтобы прочистить кишечник, вернулся в берлогу. Он повторял эту процедуру несколько дней. Земля еще успевала впитывать талый снег, но медведь отмечал, что с каждым его пробуждением тайга становилась все холоднее и холоднее. В один из вечеров ударил мороз и утром вся земля была такой белой, словно ее накрыли сказочным одеялом. Но этого медведь уже не видел. Он крепко спал.
Проснулся он в последних числах апреля, когда снег уже стал ноздреватым и просел от пропитавшей его влаги, а на реке появились широкие забереги. Несколько дней он бесцельно бродил по тайге, пока снова не почувствовал голод. На этот раз это чувство было совсем не таким, как осенью, когда он собирался залечь в спячку. Голод гнал его все дальше и дальше от места зимовки, пока он не вышел на болото, поросшее клюквой. Солнце уже обсушило кочки, на которых она росла, и медведь жадно набросился на прошлогоднюю ягоду, казавшуюся весной особенно сладкой.
Все лето медведь провел на своей обширной территории, ни разу не подходя к берлоге. И только осенью вернулся на берег реки. Незадолго до того, как с севера потянули холода и стал падать мокрый снег, он снова удачно поохотился на лося, завалив на этот раз четырехлетнего быка. Зимняя спячка опять была сладостно-спокойной.