Дикая вода - стр. 15
– Я фам гофориль, – Фил Голби повернулся к Шумейко, – что один бульдозер это «фу». – Голби сложил пальцы правой руки трехперстием и дунул на них. – На такой трасса пять мало.
Иностранец дернулся от возмущения, его лицо покрылось розовыми пятнами. Он повернулся спиной к уже расчищенной трассе и, чуть согнувшись, посмотрел вдаль, словно пытался разглядеть за плотными деревьями конечную точку будущего нефтепровода. Шумейко забежал перед ним и, хлопнув себя рукой по груди, сказал:
– У нас как в договоре записано? Мы должны сдать нефтепровод к пятнадцатому марта. Так ведь? А сегодня что? Сегодня только пятое сентября. До окончания срока еще шесть с половиной месяцев. Все мы успеем, все мы сделаем.
– Ви дольжен делать один килеметр в день, – все так же раздраженно сказал Голби. – Даже если будет плехой погода. А сейчас сколько?
– Мы не по километру, по три в день делать будем, – убежденно сказал Шумейко. – Вы знаете, сколько я таких трубопроводов, как этот, построил? Не одну тысячу километров.
Голби достал из внутреннего кармана куртки калькулятор, нажал на несколько кнопок, что-то подсчитывая. Потом поднял глаза на Шумейко и сказал:
– Один день задержки пуска, и ви будет плятить тридцать пять тысяч долларов неустойки. Каждый день тридцать пять тысяч долларов.
Он холодно посмотрел на Шумейко и неторопливо засунул калькулятор в карман. Начальник участка опустил голову. После этих слов иностранец еще больше не понравился Димке. Ему стало жаль своего начальника, и он сказал:
– А что, если мы забастовку объявим?
– Как забастовку? – испуганно вскрикнул Голби.
– Обычно, – ответил Димка. – Так же, как это делают у вас.
– Для забастовки нужен повод, – сказал Голби.
Он произнес эту фразу так хорошо, что Димка подумал: этот иностранец знает русский гораздо лучше, чем пытается говорить на нем.
– А нам никакого повода искать не надо. Будем работать по восемь часов согласно нашим русским нормам. И вы этот нефтепровод не только к пятнадцатому марта – к пятнадцатому декабря следующего года не получите.
Голби испуганно посмотрел на Шумейко. Тот пожал плечами: дескать, чего ты слушаешь этого обормота, и пошел к машине. Голби и его спутник, так и не произнесший ни единого слова, очевидно потому, что не знал русского, направились вслед за начальником участка.
– Работай! – уже садясь в машину, махнул рукой Димке Шумейко. – Вернешься на базу, мы с тобой еще поговорим.
«Уазик» недовольно фыркнул, кособоко развернулся и, оставив около бульдозера синее облако выхлопа, покатил назад. Димка в задумчивости остановился, дожидаясь, пока машина не исчезнет из вида. Его не зря удивила хорошо произнесенная по-русски последняя фраза иностранца. Еще пять лет назад настоящее имя Фила Голби звучало как Филипп Остапович Голобейко.