Дикая сердцем - стр. 15

– Это щедрое предложение с их стороны.

При мысли о трех днях наедине с Джоной у меня начинается головокружение. Самым большим промежутком времени, который мы когда-либо проводили абсолютно наедине, был тот полет в горы за парочкой туристов прошлым летом. Мы совершили посадку на ночь из-за сильного тумана и ветра и нашли убежище в «Хижине общественного приюта», так это называлось. Там не было ни водопровода, ни электричества – ничего, кроме одного спального мешка и вяленой мускусной крысы. И непреодолимого напряжения между нами, которое достигло точки кипения и которое невозможно было игнорировать дальше. Та ночь изменила все.

А еще это была последняя ночь, когда я тешила себя иллюзиями, что мой отец сможет пережить рак.

Джона ослабляет хватку на штурвале, чтобы сжать мое колено.

– Они рады, что ты оправилась.

– Это еще предстоит выяснить, – передразниваю я, прежде чем моя улыбка тает. – А как Агнес и Мейбл? Знаю, что ты хотел бы быть рядом с ними сейчас. Они расстроятся?

Мой отец проводил каждое рождественское утро, сидя на диване Агнес с кружкой кофе в руках и шашечной доской перед ним.

– Это Агги следила сегодня за метеорологическим радаром с четырех утра, надеясь застать перерыв, чтобы я полетел к тебе. Она не хотела, чтобы ты застряла в Анкоридже одна. Кроме того, на ужин они едут к Джорджу и Бобби. Там будет много кого из «Дикой Аляски».

– Звучит… восхитительно.

Я слишком долго винила компанию чартерных авиалиний моего отца в нашей разлуке. Ненавидела все, связанное с ней. И чтобы понять, что это не просто бизнес, не просто место для заработка денег, мне понадобилось лично приехать сюда. Мой отец и компания «Дикая Аляска» делали жизнь людей лучше. В ряде случаев – они спасали ее. И его сотрудники были для папы настоящей семьей. Мне до сих пор кажется неправильным, что я вот-вот унаследую деньги, полученные за продажу предприятия, которое так презирала раньше.

Я колеблюсь.

– Дом папы уже выставлен на продажу?

Отец был владельцем всех трех модульных домов на том участке дороги – своего, Агнес и Джоны. Они перешли к нему от моих бабушки и дедушки. Рен Флетчер не отличался быстротой и решительностью в действиях, однако последние недели своей жизни он активно заполнял всевозможные документы, чтобы в нужный момент всю собственность можно было передать другим лицам. Чтобы избежать всей этой муторной истории с завещанием, говорил он. Это облегчило всем жизнь: Джона смог претендовать на тот дом, который снимал, а два других получили в собственность Агнес и Мейбл, которые могли делать с этими домами все, что захотят.