Дикая магия. Проклятье "Черного тюльпана" – 2 - стр. 50
– Это чего же?!
Грубо, яростно, остервенело… Его губы не поцеловали, они хлестнули плеткой. Будто вместо нежности Демон предпочел бы хорошенько выпороть, но устав академии запрещал телесные наказания. Мои же умоляюще намекнули, что давно изнывают и не прочь поддаться. Но злость, клокотавшая внутри, отрезвила сознание.
– Прекратите! Я не хочу… – прорычала я прямо в грубый рот.
Заметалась, пытаясь оттолкнуть профессора. Толку-то? С тем же успехом я могла сдвинуть скалу. Энди Макферсону еще поучиться у этого зверя.
– В самом деле? В оранжерее ты была другого мнения… Так дрожала… – с недоверием прошептал Карпов, на секунду отодвинувшись от меня.
Он легонько сдавил мокрыми пальцами шею, будто раздумывая – задушить сейчас или оставить на потом, – и внимательно заглянул в глаза.
– Не теперь. Не смейте ко мне прикасаться… после этой ведьмы, – растерянно прохрипела я.
– Я к ней не прикасался! – на весь лес возмутился Демон и снова нагло впился в губы.
Он даже не замечал моих кулачков, я же безвольной бабочкой трепыхалась в железном капкане. «Трибунал! – негодующе вопила Милая Леди. – Рассказать крестному, пускай уволит этого Демона к чертям!» Но вместо угроз, едва не расплакавшись от бессилия, я со всей дури укусила Карпова за губу.
По языку растекся металлический привкус крови. И, хотя в Румынских дебрях профессор видал множество магических тварей, судя по изумленному взгляду, такого с ним еще не случалось.
Он ослабил хватку, и я тут же приподнялась на локтях, резко отползла назад и выскользнула из ловушки кирпичных мышц. Наполнила грудь кислородом – господи, как хорошо! Свобода была так близко… Неловкое движение, и ладонь поехала на болотной хляби, увлекая все тело обратно на землю. Зачем-то из нее торчал камень, с неприятным хрустом возрадовавшийся встрече с моим затылком…
– Ох! – только и смогла простонать я, разглядывая искры, полетевшие из глаз.
Дестинское «везение» во всей его неприглядной сути… Голова снова раскалывалась. Кажется, она уже согласилась бы оторваться совсем, лишь бы не мучиться целый день от боли.
Разменяв изумление на беспокойство, Карпов снова навис надо мной мрачной тенью. Забрался горячими пальцами под волосы и принялся ощупывать затылок. Он ворчал что-то про «его маленькую идиотку», и черные глаза мерцали в темноте обсидиановым блеском.
Губы еще горели от грубого поцелуя… Намекали, что Французская дура сегодня снова чуть не умерла, и что будет завтра – неизвестно. А Демон – вот он, живой, теплый, настоящий, взволнованный… и даже к златокудрой стерве, если не врет, не прикасался. Окончательно утратив силу воли, я запустила грязные пальцы в жесткие волосы и потянула Андрея к себе. Вид у мужчины был совсем огорошенный: смена моих настроений его изрядно достала.