Дикая магия. Невеста темного принца - стр. 21
– Ну и чего ревешь? – раздалось ворчливое с платяного шкафа, и я резко задрала голову. На деревянной дверце восседал мой баклажановый ламбикур и ехидно стрелял розовыми глазами-молниями.
– Я не реву, – грустно шмыгнула носом и поманила Арчи пальцем на постель. Немножко успокоительных кудряшек – в гомеопатической дозировке – мне точно не повредит.
– А щеки мокрые, – нагло отметил совоподобный птенец, пикируя на подушку. – Я бы и рад залезть в твою бедовую головушку и лично узнать причину страданий юной, кхм, леди, но что-то…
– Что-то… что?
– Не выходит, – сосредоточенно пробормотал Арчи, заглядывая в мои глаза и не моргая. – Пусто.
– В смысле – в головушке?
Неужели все настолько плохо? Даже у Джен там бьется единственная, но старательная извилина.
– Темно. И тихо. Ни одной мысли.
– Но я только и делаю, что думаю! – обиженно заявила птенцу и подперла ладонью щеку, чтобы ему было удобнее смотреть. – Правда, не о том, о чем следовало бы.
Арчи продолжил, пыхтя и кряхтя, выуживать из меня информацию, а я принялась пальчиком поглаживать его пузо. Ламбикур прилетел неделю назад и почти не покидал больничного отделения, где все это время в кабинете Мари на импровизированной птичьей кушетке лежала Джильберта. Его ворчливая мамаша была совсем плоха, но моя наставница, получив несколько консультаций у целителей в Заповеднике, объявила, что кризис миновал. Оставалось только ждать, когда Джи-Джи придет в себя.
Ее не менее ворчливый сын, имевший прямой доступ к мыслям бредившей птицы, рассказал, как было дело. Вылетая из австрийской деревеньки с сообщением о смерти Кесслера, Джи-Джи наткнулась на ламбикура, служившего одному из арканов. И тот узнал птицу, принадлежавшую Карпову. Джильберта отважно защищала свою тайну и победила… Правда, заплатив за это немалую цену.
Несколько раз я заставала Андрея в кабинете Мари, задумчиво поглаживающим кудрявые перья и что-то тихонько насвистывающим. В эти минуты птица лежала спокойно, размеренно вздыхая, а не металась по кушетке в бреду, как это было обычно. Словно прикосновение сюза приносило ей желанное умиротворение.
– Нет, решительно ничего, – выдал вердикт птенец и поудобнее устроился под моей ладошкой. – Я больше не вижу твоих мыслей. Что-то изменилось.
– Хмм… Может, дело в этом? – я вынула из блузки медальон Карповских и продемонстрировала птице со всех сторон – и мутным синим камешком, и фамильным огненно-рыбным гербом. – Андрей сказал, на него наложено заклятье «Ментальный щит», такое крепкое, что второго похожего сейчас не найти.
– Да, это очень сильная вещь. Бесценная. Снимай, – кивнул Арчи и, заметив мое замешательство, возмущенно пояснил: – Ради эксперимента, Анна. Нужны мне твои цацки! К тому же, он явно женский.