Дикая магия - стр. 12
3. Глава 3
Белоснежный скакун под ними выглядел серой тенью в непроглядной тьме леса. Всадник гнал его, не останавливаясь.
Вначале Морья не чувствовала холода, страх и ярость от пережитого все еще блуждали по крови, не давая думать о чем-либо еще. Связанные руки потеряли чувствительность, и приходилось опускать голову, чтоб проверить, не выронила ли она платок сестры. Вскоре стало зябко настолько, что она сама невольно начала жаться к всаднику.
— А я смотрю, ты тоже не против более тесного знакомства? — пошутил он, обхватив ее за плечи. — Аж дрожишь от нетерпения!
Морья попыталась отодвинуться, но чуть не сверзилась с лошади.
— Да не дергайся, не обижу!
— Холодно. — Обиженно пробурчала она. — Развяжите уже, я хоть платок накину.
Ближе к опушке деревья тут поредели. Попадались падуны, через которые уставшему коню стало всё сложнее перескакивать в темноте. По воздуху разлилась сырость: ночной туман поднимался от водоёма, притаившегося в зарослях.
— Пожалуй, и правда пора устроить привал, — миролюбиво согласился спутник.
Мужчина спешился, потянулся, поправил плащ, нарочно все делая неторопливо и вальяжно. Одобрительно похлопал коня по шее и только потом соизволил снять с него девушку. Морья настороженно наблюдала за ним, не делая попыток освободиться от пут, но как только мужчина снял с неё опостылевшую цепь и бережливо размотал верёвки, отскочила в сторону.
— Не подходите! Спалю! Боги видят, спалю!
Мужчина не слишком старательно подавил смешок.
— Ну давай.
Он откинул назад капюшон, каким-то чудом так и не слетевший во время скачки, и выжидательно упёр руки в бёдра. Только тут Морья сумела как следует рассмотреть своего спасителя. И увиденное ей ох как не понравилось!
Прежде девушка не встречала головорезов. Отец, конечно, пугал чад разбойниками, которые поджидают в лесах одиноких путниц, и рассказы его были полны подробностей. Но в тех сказках злодеи были пугающими тёмными пятнами, а тот, кто стоял перед Морьей и криво усмехался, был живым. И он лучше всех воплощал собою слово «головорез».
Высокий и жилистый, смуглый и нахальный. Половину лица его уродовали длинные рваные шрамы, будто бы от когтей. И казалось, что самые страшные из них скрыты повязкой, перекрывающей правый глаз. Да, он стоял недвижимо, но почему-то эта неподвижность пугала сильнее всего. Так замирает готовая сорваться в полёт стрела на тетиве.
— Ну? Бить будешь, нет? Если передумала, так я, может, пока ночлег организую?
Он двинулся к ней, и Морья выставила вперёд руки, готовая и правда призвать проклятое колдовство. Знать бы ещё, как...