Дикая история дикого барина (сборник) - стр. 35
Начитавшись таких отчётов, Николай Павлович задумался. И удивительно быстро понял, что дело здесь нечисто, что его немецкое окружение как-то уж совсем за дурачка его содержит. Министр внутренних дел Строганов после разговора с императором принципиально меняет своё мнение. Иринарх невиновен! Синод славит чуть было не ставшего мучеником Иринарха. Генерал-губернатора Палена отзывают из Прибалтики и кидают в болото Государственного совета. Иринарха повышают до полноценного епископа Вологды и Устюга. Бенкендорф помирает на пароходе по дороге на родину, в Эстонию.
По давней традиции кто-то (это на пароходе-то, оказывается, есть «кто-то неизвестный») грабит тело шефа корпуса жандармов и главного гэбиста дочиста. Пропадают бумаги, ценности кое-какие. Часть бумаг потом всплывёт в Германии и Австрии. А ценности нет, не всплывут. Смертельно раненного Милорадовича тоже ограбили, когда он в бреду агонии лежал в гвардейских казармах. Чьи-то проворные руки поснимали с павшего за государя генерал-губернатора перстни-кольца, вынули часы. Тоже кто-то. Даже искать этого кого-то не стали. Неудобно. Ведь казармы гвардейские, тут чужие не ходят, чего искать?!
К 1848 году более ста тысяч латышей и эстонцев стали православными русскими, не зная русского языка. И эти сто тысяч стали ждать, когда настанет счастье. Где же оно? ау! ау! Счастье где-то задерживалось, власти пребывали в растерянности. Противиться переходу в православие стало так же опасно, как и содействовать ему. Сложился известный русский оригинальный букет из мозгового паралича властей и гула собирающейся под сладкий колокольный перезвон златоглавых церквей толпы с кольями, вилами и прочим инструментарием.
Обстановка усугублялась тем, что, по-российски размашисто записав в православные сто тысяч с лишним человек, правительство как-то не очень собиралось отменять привилегии немцев-лютеран. Православным было запрещено заниматься торговлей с соседними краями, православным было запрещено заниматься каким-то ремеслом в городах, православные дворяне не имели права голоса в дворянских собраниях прибалтийских губерний. Такие вот порядки установили русские, захватив беззащитную Прибалтику при Петре I и его преемницах. Типичный империализм в российском исполнении. Положить солдат, взять край на штык, потом засыпать этот край милостями – такими, о каких под Волоколамском и не слышали, – потом вбухать несколько десятков миллионов в развитие захваченного края, влезть во все краевые местные дрязги, пометаться между сторонами, всех попробовать помирить, на всех обидеться, выпороть случайных, наконец застыть в торжественном непонимании и дождаться окончательного бунта, чтобы потом снова брать край на штык.