Дикарь. Любовь вопреки - стр. 15
Обстановка более чем серьёзная. Во главе стола восседает строгий седой мужчина в деловом костюме. А его прямой, сканирующий взгляд направлен точно на нас.
Сейчас я готова провалиться сквозь землю за свой внешний вид. Ну кто в здравом уме пойдёт к ректору в спортивной одежде?! Это же абсолютное неуважение!
— Приветствую вас, Елена, — тем временем получаю сдержанный кивок. — Рад, что вы согласились выделить нам время.
Скованно киваю в ответ.
Согласилась… Меня кто-то спрашивал?!
Мужчина предлагает присесть. И мы располагаемся от него через стол. При этом парень усаживается рядом со мной, закидывая руку на спинку моего стула.
— Данис уже, наверное, ввёл вас в курс дела, — начинает Тарасов, но я качаю головой. — Нет? Что ж, тогда я постараюсь вкратце… В связи с тем, что в нашем вузе появился такой именитый студент, я решил устроить благотворительное мероприятие. В конце этого месяца наша организация проведёт чемпионат города по смешанным единоборствам…
Эта информация не даёт мне никакого понимания происходящего. Причём здесь я? Вопрос остаётся открытым.
— …Нам нужны показательные выступления. Мы привлекаем школы по другим видам спорта поучаствовать в этом. Сразу скажу, желающих много. От художественной гимнастики — особенно. Но Данис настоял на выборе в вашу пользу.
— Извините, но у меня не школа резерва. Всего лишь секция…
— Вот и отлично. Сделаете себе рекламу.
То, что он предлагает — бесспорно, большая честь. Ведущие тренеры города готовы перегрызть друг другу глотки, лишь бы их школа засветилась на мероприятии такого уровня. Вот только в моём случае есть одно «но».
— У меня дети первого года обучения. А для показательных нужна взрослая гимнастка…
— Думаю, вы отлично подойдёте для этой роли, — улыбается уголком рта. — Ещё совсем недавно я смотрел ваши выступления. На чемпионате страны вы шли к уверенной победе.
Слушаю его, и в горле внезапно становится сухо. Мышцы разом деревенеют, потому что Тарасов поднимает одну из самых болезненных для меня тем.
— Я не смогу выступать, — произношу твёрдо. — Но моя коллега Мария Старцева может.
— Нет, — чеканит Вагнер. — Выступать будешь ты.
Бросаю на него негодующий взгляд и начинаю закипать. Этот мажор совсем оборзел! Кто дал ему право лезть в мою жизнь?!
— Извините, но при таких требованиях я вынуждена отказаться от участия, — поднимаюсь со стула. — Спасибо за оказанную честь.
Направляюсь к двери, но снова слышу голос Вагнера, который режет пространство металлическими нотками:
— Либо она, либо никто. Других там не будет.
— Но без гимнасток никак нельзя, — ректор начинает нервничать. — Меня загрызет федерация спорта.