Дик Адвокат и Гус Хиддинк. Невероятные приключения голландцев в России - стр. 76
– И тем не менее, по моей информации, на одной из недавних летучек в РФС Мутко обвинил Бородюка в том, что тот не полетел в Португалию.
– Да, я тоже знаю об этом. Такое обвинение крайне несправедливо. Вдвойне неприятно, что оно сделано задним числом. Была четкая договоренность между мною, Алексом и президентом, и мне не понравилось, что г-н Мутко позволил себе о ней забыть. Если я или мои ассистенты бывают в чем-то недовольны друг другом, мы собираемся и прямо об этом говорим. Отношения должны быть честными. Мы все плывем в одной лодке, должны помогать друг другу или даже конструктивно критиковать друг друга – но мы не имеем права бросать обвинения людям, с которыми были достигнуты четкие договоренности.
– Сама по себе ситуация, когда у молодежной команды, претендующей на попадание в Пекин, нет постоянного главного тренера, абсурдна, не так ли?
– Об этом мы с президентом говорили не раз. Алекс прекрасно работает с первой сборной, он нужен ей. И точка! Уверен, что Бородюк станет очень сильным главным тренером, после того как я уеду из России. Федерация должна была адаптироваться к новым обстоятельствам и принять решение, что сделано не было. Не стоит искать козла отпущения в ситуации, которую допустили сами.
Любой российский тренер после подобного интервью был бы уволен на следующий же день. Критика в адрес человека, формально являющегося его боссом, была сколь справедливой, столь и беспрецедентной.
Но Хиддинк, понимая, что никто уволить его не посмеет, а контракт его финансирует (важнейший фактор, согласитесь!) вовсе не Мутко, а Абрамович, решил рубануть правду-матку. Никогда не забуду его жеста после окончания нашей беседы, когда он выходил из отеля. Он повернулся ко мне, рубанул кулаком воздух и провозгласил: «We will fight!»
«Мы будем бороться!»
Впоследствии Мутко неоднократно давал сердитые комментарии по поводу и этого интервью вообще, и пассажа про президентские речи в раздевалке в частности. Но, главное, в раздевалке-то перед играми он в прежних количествах «тусоваться» действительно перестал!
Хиддинка нужно было брать в сборную хотя бы для того, чтобы он мог публично рассказать такие вещи – на что никогда не пошел бы отечественный специалист, которому здесь еще жить.
Это ведь все и на игроков влияет, и на их ощущение защищенности и отношение к тренеру.
Спрашиваю Казакова в беседе для этой книги:
– С какого момента игроки поняли и полюбили Хиддинка? Такие вещи же сразу не могут происходить, тем более что он иностранец.
– А мне кажется – сразу. Просто они привыкли, что при российских тренерах атмосфера к команде какая-то более зажатая. И многих, конечно, удручало, что тренер не может поставить себя как бог и царь перед сильными мира сего. Но здесь все изменилось – известна не одна история, когда Гус политиков из раздевалки убирал. Или когда снаружи по двери раздевалки барабанили – и не могли минут 20 войти. Это было в первый год, когда он, только придя, сразу начал показывать всем, что он в команде – хозяин.