Диетлэнд - стр. 17
Пока я ждала Китти, я успела пролистать свежий номер Daisy Chain, проверяя выходные данные. А там – мое имя, напечатанное более миллиона раз и распространенное по всей Северной Америке. «Специальная помощница главного редактора: Алисия Кеттл». Да, мое настоящее имя – Алисия, но никто никогда не называет меня так.
Наконец, в поле зрения появилась Китти. Выглядя совершенно загруженной, она как стрела ринулась в кабинет, сбросив на стол кипы журналов и папок, успев на ходу сказать: «Плам, заходи».
На ней были черные брюки и укороченная футболка, которая оголяла плоский животик. В пупке блестел красный камешек, подобно ошибочно расположенному бинди. Я села напротив, пока она лихорадочно наводила порядок на столе.
– Дай мне еще минутку, – сказала она, внимательно изучая зеленую клейкую записку.
Вертолет завис напротив ее окна, большой и черный, как гигантская муха. Я закрыла глаза. В Остен-тауэр я всегда чувствовала себя неуютно, иногда у меня даже кружилась голова и к горлу подступала тошнота. Мне не нравилось находиться на таком огромном расстоянии от земли, подвешенной в воздухе, между пластами стали, стекла и бетона. С закрытыми глазами я представляла, как пол у меня под ногами растворяется, плавно опуская меня вниз, на землю.
– Плам? – Китти стояла за своим столом и смотрела на меня, в замешательстве приподняв одну бровь. Она являла собой завораживающее, гипнотическое зрелище, на которое лучше смотреть издалека. Яркий солнечный свет, струящийся сквозь огромные окна, окутывал ее силуэт, опалял ярко-рыжие кудри, похожие на шипящих змей на голове Медузы-горгоны. Мне пришлось невольно зажмуриться; казалось, я галлюцинирую или смотрю на книжную иллюстрацию в стиле макабр, что-то нарисованное Эдвардом Гори.
Китти начала болтать о сентябрьском выпуске, вываливая на меня информацию о статьях, колонках и модных разворотах. Тема номера была «Снова в школу!», самый объемный выпуск за год. Она всегда делилась со мной этими подробностями, хотя ни одна из моих работ так и не появлялась в журнале. Я предлагала ей идеи для статей, надеясь начать карьеру журналиста, но Китти никогда не поручала мне ничего.
Когда, наконец, пришло время обсудить ее переписку, она уселась за свой стол в полной готовности делать заметки. Я в общих чертах нарисовала для нее «картину месяца». Я не вела никаких официальных записей, просто рассказывала ей общее содержание писем.
– Много мазохисток.
– Мазохистки, – повторила за мной Китти, чирикая что-то в своем блокноте.
– Булимичек.
– Булимички. – Китти снова что-то записала и кивнула мне, чтобы я продолжала.