Диалоги с Евгением Евтушенко - стр. 65

Волков: Ну и что вам сказал Косолапов?

Евтушенко: Косолапов сказал: «С этим стихотворением я тебе помочь не могу». Он тогда в Гослитиздате работал. Он сказал: «Единственный, кто может помочь напечатать стихотворение, – сам Хрущев. Я тебе дам – ты только никому не говори, что это я тебе дал, – телефон его помощника, Лебедева Владимира Семеновича».

Я звоню Лебедеву. И вдруг: «Женечка, дорогой, мой любимый поэт, я так давно хотел с вами поговорить, да вот знаете, столько дел! Я обожал вашего дедушку Рудольфа Вильгельмыча! Чем я вам могу помочь?» Я говорю: «Да есть у меня проблема». – «Приезжайте хоть сейчас!» И я приехал к нему. Со стихотворением, он просмотрел. А я сначала: «А как вы с дедушкой моим познакомились?» – «Ну как же, он у нас, в школе НКВД, преподавал математику». – Я говорю: «Он же был арестован как враг народа!» А Лебедев говорит: «Так нам его привозили на уроки. Мы его все обожали, он был нашим любимым учителем!» Он был под Муромом, недалеко, и его привозили.

Волков: Фантастическая история! А я и не знал, что Лебедев тоже из школы НКВД, оказывается. Потому что, конечно, о его роли помощника Хрущева по вопросам идеологии мы все слышали.

Евтушенко: Лебедев мне говорит, посмотрев стихотворение: «Ну что, стихи хорошие. Я разделяю всё, что вы написали».

Волков: Прямо так, на месте, без согласования?

Евтушенко: Без согласования. «Хорошие стихи, Женя, только одну нужно сделать поправку: без слова „партия“ не обойдешься. Вот где у вас „родина“ стоит – „велела не быть успокоенным родина мне“, нужно написать „партия“. Поймите, без этого невозможно просто. Ничего не сможет сделать даже Никита Сергеевич, и если стихотворение ему понравится. Да и то он человек импульсивный, надо выбрать момент. Оставьте мне это стихотворение». Я говорю: «Понимаете, – я пытался его уломать, – если само слово „партия“ у меня и не звучит, то оно подразумевается. – Я уже был опытный человек в разговорах с редакторами. – Оно как-то уже включается в слово „родина“…» Лебедев тогда сказал: «Ой, Женя, не надо только со мной хитрить. Я к вашему дедушке со всей душой, и вы мне нравитесь. Давайте хитрить не будем. Вы должны на Кубу поехать? Вот и поезжайте, а стихотворение оставьте мне, я выберу момент и покажу Никите Сергеевичу. Только исправьте слово вашей рукой. Может, вас оставить наедине со стихотворением, поразмышлять чтобы? Да не размышляйте, я вам говорю, что никто этого стихотворения без слова „партия“ не на-пе-ча-та-ет! Пройдет время, восстановите „родину“. А стихотворение нужно печатать сейчас! У Никиты Сергеевича много врагов, упрекают его в том, что он расшатывает государственный корабль, что слишком много позволяет интеллигенции… Ему очень тяжело, трудно. Ему это необходимо будет».