Диалоги - стр. 15

Евтифрон. Вот именно.

Сократ. Но, ведь, приносить жертвы значит совершать дары богам, а молиться значит просить богов?

Евтифрон. Совершенно верно.

^>D Сократ. Из этого рассуждения выходит, что благочестие есть знание того, как нужно просить богов и как нужно совершать им дары.

Евтифрон. Превосходно, понял ты, Сократ, что я сказал.

Сократ. Я ведь, друг мой, страстно жажду твоей мудрости и прилепляюсь к ней, так что ни одно из сказанных тобою слов не упадет на землю[22]. Но скажи мне, что такое эта служба богам? Ты утверждаешь, что это значит просить их и давать им?

Евтифрон. Да.

Сократ. А не значит ли просить их правильно – просить у них того, в чем мы нуждаемся?

Евтифрон. А то что же?

^>E Сократ. И с другой стороны, не значит ли правильно давать им – воздавать им то, в чем они нуждаются от нас? Ведь было бы неловко дающему приносить дары тому, кто в этом нимало не нуждается.

Евтифрон. Ты говоришь верно, Сократ.

Сократ. Следовательно, Евтифрон, благочестие есть нечто в роде торгового обмена между богами и людьми?

Евтифрон. Хорошо, торгового, если тебе нравится так назвать его.

^>15 Сократ. Мне-то нисколько не нравится, коль скоро это неверно. Но объясни мне, какая польза богам от тех даров, какие они получают от нас? Что они дают, всякому ясно: для нас нет никакого блага, какого они не давали бы нам. Но какая для них польза в том, что они получают от нас? Или при этой торговле мы приобретаем от них такую выгоду, что получаем от них все блага, а они от нас – ничего не получают?

Евтифрон. Так ты, Сократ, полагаешь, что боги извлекают пользу из того, что они получают от нас?

Сократ. Но что же тогда, Евтифрон, будут наши дары богам?

Евтифрон. Что же иное, по-твоему, как не почет, почетные дары и – об этом я только что упоминал – приятность?

^>B Сократ. Значит, Евтифрон, благочестивое есть то, что в приятно богам, а не то, что им полезно или любезно.

Евтифрон. Я, по крайней мере, думаю, что всего скорее то, что любезно.

Сократ. Следовательно, опять-таки благочестивым оказывается то, что любезно богам.

Евтифрон. Преимущественно это.

Сократ. И вот после этих слов ты удивляешься, что твои рассуждения оказываются не стоящими на месте, а движущимися, да еще обвиняешь меня, Дедала, в том, что я заставляю их двигаться, а сам-то ты куда искуснее Дедала и заставляешь их ходить кругом? Разве ты не замечаешь, что наше рассуждение, сделав круг, снова возвращается на то же место?

^>C Ведь ты же помнишь, что раньше благочестивое и боголюбезное оказалось у нас не тождественным, но отличным одно от другого. Или не помнишь?