Диалог с тайным советником Сталина - стр. 11
Так, например, в 1931 году в Нюрнберге издательством «Стрела» была выпущена книга «Сталин». Её автор С.К. Дмитриевский, состоявший на службе в дипломатической миссии в Стокгольме, в двадцатых годах отказался вернуться в СССР.
В своей книге Дмитриевский в основном отражает становление Сталина как государственного деятеля. О личной жизни генсека, судя по содержимому, в особенности до Октябрьского переворота, ему почти ничего не известно. А потому изложение расплывчато, неубедительно.
Заслуга автора в том, что он предвидел и предсказал многое из того, что принесла диктатура Сталина России.
А. Антонов-Овсеенко, несмотря на близость и дружбу с вождём в течение второй половины его жизни, и Рой Медведев, пожалуй, правдивее других отразили прошлое и родословную Джугашвили.
Вы тоже, Николай Алексеевич, ничего не знали, а если и знали, то недостоверно отразили его биографию до 1917 года.
Вы начинаете свой рассказ с характеристики и описания внешности Сталина: «Иосиф Джугашвили был никуда не годным солдатом», «низкорослый, рябой, длиннорукий».
К портрету вы забыли добавить, что был он ещё кривоногим, конопатым, с низким узким лбом, над которым щетинилась грива волос цвета меди, с жёлтыми, словно окрашенными желчью, проницательными глазами и мясистым носом, с подвижными, как у хищника, ноздрями.
Он, конечно, выделялся «среди молодых, крепких сибиряков», но не в лучшую сторону.
А что касается его «нерусского очарования»… Неужели, Николай Алексеевич, вам не приходилось встречать среди нерусских народов богатырского сложения красавцев?
И дальше вы подчёркиваете: «Этот грузин доставлял фельдфебелю много забот и хлопот, начиная с обмундирования, – на два размера больше рукава, а подол до колен. А вот куда определить Джугашвили – эта задача оказалась не под силу фельдфебелю. К тому же ещё и политический, прямо из ссылки».
Вы, Николай Алексеевич, кадровый офицер царской службы, должны знать и, наверное, знаете, что стрелковые полки в те времена не комплектовались из уголовников, тем более из политических ссыльных.
Даже если возраст тридцать семь лет в условиях военного времени считался нормальным для призывника, то калеку с недействующей рукой никакая врачебно-отборочная комиссия не признала бы годным к строевой.
В те дореволюционные времена, в отличие от советских, мобилизации не подлежали не только инвалиды, но и здоровые мужчины, если они были единственными кормильцами немощных родителей.
Что касается искалеченной руки Сталина, то у биографов вождя много разных домыслов, откуда взялось увечье. Вы, Николай Алексеевич, пишете, что рука была повреждена, когда Иосиф случайно попал под колёса фаэтона.