Диагноз «Неверный» - стр. 7
– Лара, родная, прости, – отвечает Руслан и пытается взять меня за руку.
И я чувствую, как к горлу подступает тошнота. Меня тошнит от прикосновений мужа. Желудок начинает извергать то, чего в нём нет. Спазмы такие, что меня скручивает.
– Лара, – дёргается ко мне Рус, а после на всю палату раздаётся: – Врача!
Слышу, как открывается дверь. Топот ног, кто-то меня разворачивает. Пытаются меня уложить, а я не могу себя взять в руки.
– Сделайте что-нибудь, – слышится рык Руслана.
– Выйди отсюда, Рысев, – рявкает знакомый голос, и даже меня передёргивает.
– Дагова, ты забываешься…
– Пошёл вон! – уже кричит Тамара, перебивая Руслана. – Или я вызову охрану. И не приходи сюда.
Слышу злой возглас Руса, громкие шаги, удар двери. И тишина. Оглушающая тишина накрывает палату.
– Иди, Ира, я сама, – тихо говорит Тома над головой медсестре, а я просто затихаю.
Прикрываю глаза. А в голове пусто и только фантомный плач младенца.
Я сама врач, знаю, как называется это состояние, но я так хотела этого малыша. Как только тест увидела две недели назад, уже представляла, каким он будет, мой малыш. А сейчас я осталась одна.
– Лариса, прекрати, – звучит строгий голос Томы. – Ты сама врач, ты прекрасно понимаешь, что всё это пройдёт. Не ты первая, не ты последняя. Срок был всего девять недель. Да и кому я объясняю.
– Тома, помолчи, – шепчу я.
– Не помолчу. Ты отличный специалист. Ты замечательная подруга и женщина. А Руслан твой…
– Он не мой, Том, – перебиваю я Тому.
Она старше, всегда давала дельные советы. Работает здесь давно. И только в ней я уверена, как в себе. Поэтому и пошла с такой радостной новостью к Томе. А сейчас…
Снова начинаю плакать. Только теперь в голос, навзрыд. Чувствую, как меня сгребает в объятия Тома и поглаживает по спине и голове.
– Всё пройдёт. Не плачь. У тебя есть, Кирюша. Помни о ней. А родить, родишь ещё, – говорит она монотонно, и я начинаю засыпать в её руках…
– Мама, мы опаздываем! – раздаётся крик, от которого я резко сажусь на кровать, и понимаю, что снова видела кошмар.
Руки сами ложатся на живот, а по вискам стекает холодный пот. Каждый раз такая реакция. Каждый раз, как вижу этот сон или похожий. Но всё равно где-то внутри остаются, как бы за кадром, те моменты, в которые я была счастлива с Русланом. Как же я любила его!
Прислушиваюсь к себе и понимаю, что эти полудохлые бабочки каждый раз ждут, что их крылышки вырастут заново. Лежат там, где-то в темноте, подыхают в муках и конвульсиях и всё равно ждут.
– Мама! – Дверь в мою комнату резко открывается, и на пороге появляется растрёпанная Кира. – Мы опаздываем! Самолёт через четыре часа, а мы ещё дома!