Диагноз: Дракон, или Невеста по блату - стр. 4
Ноги не слушались. Кажется, я плохо управляла новым телом. Сделала несколько шагов, и у меня невыносимо закружилась голова. Я полетела в обморок со сладкой надеждой, что приду в себя обратно в гримерке. Илья мягко поцелует меня, как спящую красавицу, и я пробужусь к «новой жизни». К той новой жизни, где он увидит во мне девушку, а не собрата по цеху и коллегу-психолога.
***
- Ларка, вставай! – кто-то лизнул меня в ухо.
За словами послышался пронзительный девичий смех и (почему-то!) аплодисменты.
- Вставай, вставай, вставай! – повторилось, как эхо.
Кто-то волосатый и тяжеленький бесцеремонно потоптался у меня на груди, карябая тонкую кожу, и часто задышал в лицо. Я поморщила нос. В воздухе отвратительно пахло псиной. Открыла глаза и завизжала. На меня смотрела коренастая рыжая болонка. Шавка в ответ на мой визг рьяно забрехала. Но и я не растерялась. Одним метким движением скинула наглую псину с кровати и молчаливо уставилась на двух девушек с такими же золотистыми локонами, как у крикливой мадам в храме.
Те словно онемели. Стояли в уголке, поджав губы.
- Надо же, как низко полетела! Вероятно, к дождю! – философски изрекла я, взглянув на вскочившую упитанную болонку.
- Матушка, иди к нам скорее! Лара не в себе! Не в себе! – зазвенело у меня в голове эхо из напуганных девичьих голосов.
Спустя минуту в комнату вошла та самая дама и, окинув меня недовольным взглядом, скомандовала:
- Алéксия, Бернадетта, ступайте к себе! Я уже сообщила герцогу Гримальди, что его невесте не здоровится после ритуала призыва. Генерал-капитан прибудет к нам и усмирит её.
Я представила пожилого мужика со смирительной рубашкой, и мои брови от удивления взлетели вверх.
- Лариана, сотню раз объясняла, неприлично так кривить лицо. Ранние морщины не добавят твоему слишком высокому лбу ни капли красоты! - тотчас получила я словесную оплеуху от миледи.
- А вы, простите, кто? – буркнула ей в ответ.
Женщина зашлась в молчаливом возмущении. Но быстро пришла в себя. Подлетела ко мне, вцепилась острыми пальцами в тонкую кожу на плечах и со всей силы затрясла, как детскую погремушку.
- Я – твоя мать, Лара! Неужели забыла?! – закричала она, и девицы с поджатыми губами мигом исчезли из спальни вместе с раскормленной рыжей болонкой.
У меня зазвенело в ушах. Избавь Бог от такой мамаши!
На двадцать первом году жизни поменять родную маму на крикливое токсичное нечто с замашками тирана – это какая-то изощренная пытка для едва отучившегося психолога!
- Если вы моя мать, то почему тогда ведете себя подобным образом? – повысила я голос. – Кричите, придираетесь, трясете, как тряпичную куклу?