Дхана и иные миры - стр. 27
Но мне-то как быть?! С трудом объяснила своему, что меня надо везти в роддом. Что такое роддом, тоже пришлось объяснять, но вроде понял. А как же, думаю, он с моей машиной справится, вдруг в его Маразии никаких машин нет, а одни верблюды. Нет, справился!
Тут на меня накатило, – я отключилась. Очнулась, когда машина переваливалась по каким-то буеракам. Но он меня успокоил, говорит, сейчас приедем.
И вот он привёз меня на место. Думаешь в роддом? Нет!!! На место нашей с ним первой встречи!!! В дремучий лес!!!
По каким-то его дурацким маразским обычаям, рожать, видите ли, положено на месте зачатия! У них там это можно, там тепло. А у нас? Снег и мороз градусов пять.
Вот так и рожала на накидке от сиденья, да сверху простынка для чистоты. Впрочем, холодно мне не было. Работа эта та ещё! В промежутках между схватками костерила я его почём зря. А он ничего, немного мне даже помогал, принял ребёнка, завязал пуповину, обтёр его снежком. И сразу дал ему своё дурацкое имя. Как-то оно иначе звучало на его тарабарском языке, но мне показалось похожим на Радека.
Потом повёз нас назад в машине. Я отогрелась, успокоилась и подумала, что мой Рашка не слишком-то и виноват. Откуда он мог знать о наших порядках. Он сделал так, как положено по обычаям их племени. А то, что я ему доверилась, – так это полностью моя собственная вина. В конце-то концов, всё кончилось хорошо. Ребёночек здоровый, и я тоже. Может, в роддоме-то всяких вредных микробов и поболее, чем на снегу в лесу.
Так что всё сейчас у нас в порядке. Пару неделек я отдохнула, – и опять на работу. Утром кормлю, остаток сцеживаю и, пока меня нет дома, он один раз кормит ребёнка. В обед прихожу кормить и опять сцеживаю, а там и до конца рабочего дня недалёко!
Но вот о чём мечтаю!! Давно я, Маша, не была дома. Думаю, теперь с ребёнком, мне обязательно дадут большой отпуск летом, и я приеду. И всех своих привезу знакомиться.
До встречи!
Твоя счастливая сестрёнка Александра.
Загадочны обычаи в стране демонов. Все, кроме детей и стариков, обязаны каждый день ходить на какую-то «работу». Я пытался понять, чем так привлекательна эта «работа», что ради неё следует бросать голодного плачущего младенца, но не понял, – ни из объяснений моей Александры, ни из её мыслей. Может, она и сама не понимала этого.
Без неё сын плакал, но я знал, что делать, поскольку видел, как это делают наши женщины. Следовало приобщить младенца к четырём истинам питания настоящего человека. Моя демоница не была настоящим человеком, и сделать это должен был я сам. Целуя сына, я каждый раз передавал ему капельку своей слюны. Конечно, это не было полным воспроизведением обряда передачи четырёх истин ребёнку, поскольку я не был кормящей мамой, но, в конце концов, я всё же справился, и ребёнок перестал плакать. После приобщения к четырём истинам ребёнок может есть всё, что съедобно.