Дэзи и ее мертвый дед - стр. 22
Мы плачем не над этими стариками, мы плачем над собой, нам горько от того, что тоже придется уйти, но нет никакого смысла в этих слезах. Великая старуха знает, что делает – она очищает дорогу.
Он сказал «Хорошо», когда подошел к своей бывшей жене, стоящей у гроба. Она посмотрела на него с удивлением и произнесла: «Спасибо, что ты пришел». Кому спасибо, за что, от кого?
Конечно же, он был несправедлив к ней, к своему «доказательству», к своей первой жене Ирине. Он мстил ей за несостоявшуюся любовь. Она чувствовала это, но продолжала бороться. Она пыталась выстроить свой идеальный мир, она жестко муштровала дочерей, как, впрочем, и его, своего мужа, он стал довольно пассивным к тому времени и, если бы не она, так бы и сидел с книжкой и блокнотом, закрывшись от всего мира. Она грузила его музыкой и утонченными беседами. Боже, как его раздражало это тогда. Он вел себя как ребенок, иногда по нескольку дней пил беспробудно, она терпела, неделями не разговаривала с ним… А потом он сбежал. Он ничего не мог ей предложить…
– Дед, ты на войне был? – Дэзи дергает его за кофту.
– Нет.
– Жаль. А то бы тебя на войне убило.
– Тогда бы и тебя не было.
– Почему? А-а!.. Врешь. У бабки еще другой муж был. Моложе тебя. И красивее. Я тоже тогда бы другая была. Красивая.
Она считает себя некрасивой. Головастик, превращающийся в принцессу. В ней уже ощущается то убийственное очарование, которое будет лишать мужчин разума. Это еще будет. Придет. Не переживай, Дэзи.
Окончив физмат МГУ, теща приехала в Самару, где на самой окраине, в лесу после войны начали строить завод реактивных двигателей. Сюда пригнали репатриированных немцев. Это были люди из германских научных центров, там, в нацистской Германии они создавали оружие возмездия. Но не успели. Теперь была наша очередь… В доме этой старухи, которую они теперь хоронили, было немало старой посуды – он был изумлен, когда однажды, перевернув тарелку, увидел свастику. «Что это? Откуда такое?» – «Немцы, когда уезжали домой, все здесь продавали или просто бросали», – ответила теща.
В момент похорон этой старухи, оставшейся на фотографии красоткой, какие водились на этой Земле только в середине прошлого века, он чувствовал, эпоха ушла. Как говорил знакомый владивостокский поэт, эти «пиздатые шестидесятые»… Они были тогда молодыми, они жили ощущением своей силы, они строили лучший из миров. Это было наивным, это было напрасным, но это было прекрасным. Он глядел на эту старуху и вспоминал тот безумный энтузиазм, с которым поколение шестидесятых отдавалось работе.