Дежавю, или Час перед рассветом - стр. 16
Вопросов было много, ответов на них у Матвея не было, а тут такой шанс. И Алена не возражает. Кажется, не возражает. Если не брать во внимание этот тревожный блеск в ее глазах и настороженную складочку между бровями. Да, она волнуется, но она знает его лучше остальных. Знает этот его непрекращающийся зуд и жажду приключений.
– Волноваться незачем, – сказал он и тоже улыбнулся. – Я большой, хорошо подготовленный мальчик, у меня даже есть пушка.
– Я знаю, но ты все равно поаккуратнее там, и про меня не забывай, я всегда на связи. Каждый день, – сказала Алена строго.
– Уяснил, только, знаешь, там глухомань. Во всяком случае, была раньше. Вдруг проблемы какие с Интернетом. Вдруг нет вообще никакого Интернета.
– Это у олигарха-то нет Интернета? – Алена недоверчиво усмехнулась.
– Не забывай, Туча не простой олигарх, а если верить слухам, еще и большой чудак. Он вон вообще на необитаемом острове живет уже который год. Так что с него станется. Если вдруг не выйду на связь, не переживай.
– Буду, – сказала Алена. – Буду переживать. И, знаешь что, если на связь ты не будешь выходить долго, я к тебе прилечу. Плюну на стажировку и прилечу. – Она погрозила Матвею пальчиком, и он подумал, что ведь и в самом деле прилетит. Так что придется олигарху Туче все-таки раскошелиться на какой-никакой Интернет.
Они проговорили с Аленой больше часа, а потом Матвей уселся сочинять письмо Алексу Книту.
Дэн
Они просидели в ресторане до глубокой ночи, а потом всей нетрезвой и шумной командой завалились спать к Дэну. Матвей пытался было вернуться в отель, но Дэн его не пустил. Еще чего не хватало: в кои-то веки собрались все вместе, какой, к чертовой бабушке, отель!
Той душной июньской ночью его терзали самые разные, самые противоречивые чувства, от острой мальчишеской радости до смутной тревоги и ожидания чего-то неизбежного. Туча – молодец! Пусть все эти годы он и держался особняком, пусть не давал о себе знать, но ведь это именно он решил собрать их всех вместе, вернуть в прошлое. Им понадобилось напиться до чертиков, чтобы признаться друг другу и самим себе, что все эти годы самая темная ночь не отпускала никого из них, что она оставила в сердце каждого незаживающую рану, загадала вопросы, на которые до боли, до зубовного скрежета хотелось получить ответы.
Выехали утром следующего дня. Решили не откладывать дело в долгий ящик, а нагрянуть к старому товарищу вот так, нежданно-негаданно. Еще не пришедшие в себя от недавней попойки, с гудящими от похмелья головами, но полные решимости и азарта. Ехали двумя машинами: Дэновой и Матвеевой. Всю дорогу Гальяно кочевал из одного автомобиля в другой, развлекая их профессиональными байками и легким трепом. Привал решили сделать, когда до места оставалось меньше сотни километров. В трубке у ехавшего впереди Дэна раздался бодрый голос Гальяно: