Дэйра. Книга I. Белая Госпожа - стр. 10
Завидев толпу охотников, которые явно ожидали только ее, Дэйра остановилась и как могла привела себя в порядок: расчесала волосы пальцами, убрала с рукавов лоскуты оторванной вышивки, спрятала шрамы под шапкой, изъятой у Стэрна – не являться же к незнакомцам с непокрытым «венком», как она называла уродливые отметины на лбу, оставленные кошкой.
К тому времени как подъехала Дэйра, герцог уже закончил воспитательные беседы с сыном и разговаривал с бароном Лаверье. Судя по агрессивным жестам они как всегда вспоминали военные походы, ностальгия по которым настигала Фредерика Зорта во время охоты. Мать отдыхала в кресле, обложенная подушками и окруженная женами баронов, не знающими, как еще угодить первой даме герцогства. Ингара Кульджитская охоту ненавидела и в подобных мероприятиях участвовала редко, делая исключения только в особых случаях. Она первая заметила дочь и нервно отбросила одеяло, которым ей пытались укутать больные колени. На миг девушке стало стыдно, что она заставила мать ждать ее на холодном берегу, но в следующую секунду самообладание вернулось, и Дэйра шагу не прибавила. Никто не заставлял родителей дожидаться ее лично, могли бы егерей с охраной оставить.
Свита отца растянулась вдоль побережья, повторяя линию выложенной на земле дичи. Охота закончилась. Согласно традициям, дичь должна была проститься с землей, где она родилась, поэтому сразу в замок ее не везли. Дэйра положила с краю кролика, который буквально сам выскочил на нее у подножья Синей Горы и посчитала свой вклад в общую добычу внесенным.
Она уже собиралась подойти к матери, которая ожидала ее с видом, говорящим о том, что Дэйру ожидает не просто выговор, а настоящая выволочка, как вдруг остановилась, не в силах сделать ни шага. Грудь сдавило от злости, воздух клокотал в груди, ногти больно впились в ладонь. Под шапкой чувствовалось, как от гнева налились кровью шрамы на лбу.
– Кто принес сюда эту лань? – громко спросила она, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Выражение эмоций перед донзарами, которых собралось немало в свитах баронов, считалось недопустимым для вабара. За это мать могла потом и затрещину отвесить.
Во главе линии с убитыми зверями лежала ее золотистая красавица, ради которой она забралась на вершину Синей. Олениха умерла от ее стрелы, так как других ран на шкуре видно не было, но стрелу Дэйры, разумеется, вынули, чтобы избавиться от следов. Поди теперь докажи. От обиды хотелось сделать что-нибудь особенно гадкое.
– Неправильный вопрос, маркиза, – раздался сверху голос приблизившегося всадника. – Правильный будет звучать так: чья эта дичь? Или вот еще: кто этот доблестный охотник, убивший золотошкурую дочь леса. Нужно быть вежливее.