Девятый трутень. Психологическая драма с криминальным событием - стр. 26
– Хочу поведать тебе, муж, о своём давнем увлечении… Дай слово, что не будешь смеяться.
Исайчев встревоженно взглянул на жену.
– Ой, да не бойся! – засмеялась Ольга, – ничего преступного! Я всего лишь, помимо монет стала коллекционировать запахи… И не просто запахи, а запахи эмоций…
Михаил привстал и уже с интересом спросил:
– Ну, и?! Ну, и?!
– Я заметила, то есть учуяла, что в момент эмоционального взрыва, человек начинает выделять запахи…
Михаил хохотнул:
– Не только запахи… иногда и кое-что более неприятное…
– Фу, балбес! – нахмурилась Ольга, – Я серьёзно.
– Хорошо, – всё ещё улыбаясь, согласился Исайчев, – предположим. Тогда как, по-твоему, пахнет злость?
– Злость пахнет болотом и металлической стружкой.
Исайчев задумался, переваривая полученную информацию.
– Мне казалось, злость пахнет сероводородом, как в преисподней!
Ольга легонько отмахнулась:
– Ну, уж сероводородом! Сероводородом пахнет мужской грех.
Исайчев от неожиданного сравнения рассмеялся и даже чуть хрюкнул:
– Ну да, конечно! Изменить всё равно что пукнуть прилюдно, такой же стыд и позор. А женский? С чем сравнишь женский грех?
Ольга ответила сразу не раздумывая:
– С запахом домашней фиалки. Он такой вкрадчивый, фиолетово-розовый, игриво-глазастый…
Исайчев вспомнил, как однажды ему пришлось «выезжать на труп» известной распутницы и, действительно, в её жилище пахло фиалками. Потягивало густо, навязчиво. Михаил осмотрел все подоконники в квартире, фиалок не было, а запах был. Поинтересовался у прислуги какими освежителями воздуха пользовалась их хозяйка? Оказалось, никакими. У неё была аллергия на химические дезодоранты.
Этот эпизод из их жизни Исайчев вспомнил ещё и потому, что сейчас, сидя на коленях Михаила, Ольга пахла по-другому чем раньше. Исайчев потянул носом и ощутил запах новорождённого ребёнка. « Соскучился, – подумал Исайчев, – я по ней соскучился. Вот закончу это паскудное дело и возьму отпуск. Сломаю телефон… куплю палатку и на Алтай в родные места…»
– Мцыри, – встревоженно произнесла Ольга, прерывая благостные мысли Исайчева, – Кира вспомнила Регину Эздрину. Я слышала, как они сегодня с Романом болтали об этом. Сначала решила, пусть сам доложит и вот не удержалась. Ты ему не говори, что я вперёд паровоза забежала. Ладно?
– Ну? Что разведала, выкладывай. Всё равно уже сболтнула.
– Роман показал фотографию, которую вам прислали из Австралии и она вспомнила Регину, а Бориса Эздрина Кира не знает. Девушки учились в одном медицинском ВУЗе. Только Регина на три курса старше и тогда она была не Эздрина, а Гроссман – Регина Леонидовна Гроссман.