Девятый Дом - стр. 11
Она отступила на шаг. Сердце бешено колотилось у нее в груди. Серые были покладистыми, зыбкими, особенно такие старые. По крайней мере, так считала Алекс. Может, Дарлингтон просто не успел ее этому научить?
Она лихорадочно перебирала в памяти немногие заклятия, которым Дарлингтон научил ее в прошлом семестре, защитные заклинания. В крайнем случае можно воспользоваться смертными словами. Сработают ли они на Серых в таком состоянии? Она должна была положить в карманы соль, карамельки, которые могли бы их отвлечь, что угодно. «Это элементарно, – сказал у нее в голове Дарлингтон. – Разобраться проще простого».
Деревянные перила под пальцами Серых начали гнуться и скрипеть. Рыжая из акапельной группы посмотрела вверх, гадая, откуда доносится скрип.
Дерево вот-вот треснет. Должно быть, символы были начертаны неверно; защитный круг не выдержит. Алекс оглянулась на бесполезных Костлявых в нелепых мантиях. Будь здесь Дарлингтон, он бы остался и поборолся, убедился бы, что Серые обузданы, а Рейс в безопасности.
Прожектора стали тусклыми, замигали.
– Пошел ты, Дарлингтон, – пробормотала себе под нос Алекс, уже собираясь сбежать.
Бум.
Комнату тряхнуло. Алекс споткнулась. Гаруспик и остальные Костлявые раздраженно взглянули на нее.
Бум.
Что-то словно стучалось с того света. Что-то большое. Что-то, что нельзя впускать.
– Наша Данте напилась? – пробормотал Гаруспик.
Бум.
Алекс открыла рот, чтобы закричать, чтобы велеть им бежать, пока то, что удерживает эту тварь, не поддалось.
Внезапно стон полностью оборвался, будто закупоренный в бутылке. Монитор запищал. Лампы зажужжали.
Серые снова сидели на своих местах, не обращая ни малейшего внимания ни друг на друга, ни на нее.
Алекс насквозь вспотела под пальто. Блузка прилипла к ее телу. Она ощущала собственный горький запах страха. Прожекторы по-прежнему испускали раскаленный белый свет. Театр пульсировал жаром, как налитый кровью орган. Костлявые таращились на нее. В соседнем зале шли титры.
Там, где Серые сжимали перила, виднелись раскинувшиеся, как кукурузные рыльца, белые древесные щепки.
– Извините, – сказала Алекс. Ноги ее подогнулись, и ее вырвало на каменный пол.
Когда Майкла Рейса наконец зашили, было около трех часов ночи. Гаруспик и большинство Костлявых ушли за несколько часов до этого, чтобы отмыться после ритуала и подготовиться к вечеринке, которая должна была закончиться куда позже рассвета.
Гаруспик мог направиться прямиком в Нью-Йорк на лимузине с обитыми кремовой кожей сиденьями или остаться на гуляния и поразвлечься с любым из безотказных студентов и студенток – а может, и с теми, и с другими. Алекс говорили, что «обслуживать» Гаруспика считается честью, и она полагала, что, если достаточно набраться или накачаться наркотой, тебе может так и показаться, но звучало все так, словно ребят подкладывают под человека, который платит по счетам.