Девятая квартира в антресолях - стр. 47
– О! Это было бы великолепно! – вступила Вершинина. – А то просто жалко, что никто больше не увидит, разъедутся же девочки. А там столько тренировок, столько сил было вложено. И музыку выбирали, и постановку придумывали.
– Да, да, Аделаида Аркадьевна! Я бы и Вашу преподавательницу пригласил, если отпустите. В качестве аккомпаниатора и руководителя?
– С моей стороны всё, что смогу, Савва Борисович. Год, в принципе, закончен, – вслух размышляла начальница. – Экзамены и выпуск на месяц раньше из-за этой Выставки перенесли, да, как видите и мы, и девочки всё успели. Так что теперь все гораздо свободней стали, нам только помещения под приезжих гостей приготовить осталось. Конечно, отпускаю.
– А мне как-то не по душе эта затея, – вздохнула мать Нины. – Наша дочь, все-таки княжна, а не танцовщица! Там будет столько глаз. Мужчины же будут!
– Господи, Этери Луарсабовна! В цивилизованном обществе живем! Ну что Вы, право, – Савва уже не знал, как убеждать. – На экзамене тоже мужчины присутствовали, ничего непристойного никто не подумал даже! Это – спорт, гимнастика! Костюмы закрытые, все прилично.
– Одежду для выступления, Савва Борисович, тоже можете взять из Института, – напомнила Вершинина.
– Э-ээээ, нет, благодарю, – хитро прищурился Савва. – Платья будут мои, у меня тут, как Лев Александрович скажет, «концепция» намечается! Мне только длину лент укажите. Эх, если б еще и шифры можно было приколоть, а? Две красавицы, две умницы! – Савва указывал на единственную присутствующую при разговоре девушку из нахваливаемой пары и Лиза невольно раскраснелась. – Что скажешь, тавади Георгий? Я ж не в шантан какой ваших дочерей зову, а на открытие Всероссийской Выставки. Это дело государственное, всенародное! Моё вот семейство тоже собиралось прибыть. Как, Андрей Григорьевич?
– Ну, раз всенародное, то и я согласен, – улыбаясь, ответил Полетаев.
– Князь?
– Пусть выступает! – принял решение отец Нины. – Я сам рядом встану. Я сам смотреть буду. Если кто не так на мою дочь поглядит – у князя Чиатурия кинжал всегда с собой! Шучу, шучу, дорогой! – и князь тоже расплылся в улыбке.
Пользуясь таким моментом, Лева обратился к нему:
– Князь! Я до сих пор лично не представлен Вашей дочери, хотя, кажется, заочно, уже успел в чем-то перед ней провиниться. Ваша протекция послужила бы мне лучшей рекомендацией, прошу Вас! Я хотел бы пригласить ее на танец.
– Пойдем, дорогой! Танцуй, сколько хочешь! А я любоваться на нее стану.
Нина была сильно удивлена, когда сам отец подвел к ней «Лизиного художника», но танцевать со Львом Александровичем, естественно, пошла. В танце, Лиза видела, Борцов что-то говорил Нине и, видимо, за такое короткое время, успел завоевать ее расположение. Когда Лев Александрович подвел ее к подругам и откланялся, Нина сказала: