Девятая квартира в антресолях - стр. 37
В кабинете, кроме самой Вершининой, присутствовал еще некий молодой человек. Он стоял, прислонившись спиной к подоконнику, и листал классный журнал, явно пытаясь этим скрыть тревожность или волнение. Он был не то, чтобы полноватый, но как-то весь состоящий из округлых частей: круглый абрис лица, на нем круглые глазки, зрительно увеличенные ободками круглых же очков. Те были, видимо, совсем без диоптрий, а надевались, по всей вероятности для пущей солидности. Завитки кудряшек, слегка намечающийся круглый животик и, замеченные при рукопожатии, ухоженные круглые, как у младенчика, ноготки на каждом пальчике довершали портрет местного учителя художеств. И фамилия не подвела! Начальница представила его:
– Лев Александрович, это Круглов Аполлон Николаевич, наш учитель рисования. Знакомьтесь, господа.
– Вы учились, конечно, позже меня, Аполлон Николаевич. В Москве?
– Нет, простите, в столице. Да еще после посещал педагогические курсы при Академии, а два года назад держал экзамен по методике преподавания рисования в учебных заведениях.
– Аполлон Николаевич у нас только второй год преподает, – уточнила Аделаида Аркадьевна. – А также в женской гимназии.
– И как барышни? Есть успехи? – Лева, видя усердие молодого педагога, старался быть искренне заинтересованным. – Судя по отзывам, Вы ведете преподавание на очень высоком уровне.
– Благодарю! – расплылся в смущенной улыбке Аполлон Николаевич. – Да! Вы знаете, такой прогресс! Очень способные девочки встречаются! – тут Лева невольно улыбнулся, и вовсе не сомнениям в женских дарованиях, как мог подумать его собеседник, а точности определения Полетаева словом «старается». – Но Вы, не думайте, Лев Александрович, что я, так сказать, поставил пределом… Вот! Активно веду переговоры с Сормовской церковно-приходской школой, и, возможно, уже в следующем году там будет введено преподавание черчения и технического рисования, и тогда я… возглавлю.
– Конечно, конечно. Это Вы молодец! – искренне похвалил Лев Александрович. – Очень слабо у нас еще развито художественно-профессиональное обучение. В его, так сказать, самом что ни на есть прикладном значении.
– Ну, что, господа, если все готовы, то может, проследуем уже в зал? – прервала их беседу Вершинина.
– Да, да, я поспешу, – засуетился Круглов. – Надо уже выставлять композицию для экзаменуемых. Ну, как мы решили, Аделаида Аркадьевна? Двадцать минут на запоминание?
– Четверть часа, Аполлон Николаевич. Кто способен – тем достаточно.
Круглов вздохнул, откланялся и убежал. Лева воспользовался моментом задать пару уточняющих вопросов начальнице: