Девять уроков - стр. 8
– Это все на твоей совести, – простонал я. – Эта грязь, лось, моя машина, полоска с тестом – ты во всем виноват!
Как я и предполагал, ответ мой не только озадачил его, но и разозлил.
– Понятия не имею, о чем ты болтаешь, но если зайдешь в дом, мы сможем во всем разобраться.
Разобраться? – подумал я. – Это что-то новенькое.
Отец отправился на поиски сухой одежды, а я тем временем разделся догола. «Доброе утро, мама, – помахал я рукой фотографии в рамке, которая стояла, как всегда, на каминной полке. – Давненько уже я не попадался тебе на глаза в таком виде». На другом конце полки разместилась их общая с Лондоном фотография, а между двумя снимками выстроились главные сокровища отца: мячи для гольфа в стеклянных футлярчиках. На каждом из них красовался автограф какого-нибудь знаменитого игрока, и отец с утомительными подробностями рассказывал гостям о том, где и когда удалось ему заполучить такую редкость. И лишь на одном мяче не было никакой подписи. Сколько я помнил, отец никогда не заговаривал о нем и не позволял мне его трогать.
Дождавшись Лондона, я быстро оделся, и мы уселись в гостиной, где со снимка на нас смотрела моя мать.
– Так что, – сказал он, зевая, – сколько там времени прошло? Месяцев одиннадцать, а то и двенадцать? Я не слышу о тебе целый год, после чего ты появляешься посреди ночи, брызгая слюной по поводу того, что я якобы совершил.
Отец как уроженец Англии всегда говорил с акцентом, который становился только заметнее в минуты усталости. Лондон снова зевнул и бросил взгляд на часы.
– Я смотрю, чертовски поздно, так что давай, выкладывай. А то мне и так уже хочется попотчевать тебя вот этим, – покрутил он в руках клюшку. – Может, хоть это заставит тебя поумнеть.
– Ты во всем виноват, – заявил я с места в карьер. – Ты и твой гольф. Ну почему именно мне достался отец, который только и делал, что гонял по полю белые мячики? Чем я заслужил такое наказание?
Лондон в задумчивости опустил подбородок на клюшку.
– И как это связано с тем, что ты набрался наглости заявиться сюда посреди ночи, с ног до головы покрытый грязью?
Пожалуй, это было слишком по-детски с моей стороны, но я возмущенно фыркнул, желая подчеркнуть всю важность своих слов.
– Как связано? Да напрямую! Будь ты хорошим отцом, ты бы учил меня не только гольфу. С тобой же всегда было так: или гольф, или ничего. И когда я провалился в качестве игрока, все, что у меня осталось от тебя, – то самое ничего. Если бы ты чуть больше заботился обо мне, я не явился бы к тебе посреди ночи, заляпанный грязью, а сидел бы дома с женой, празднуя нашу удачу.