Девять унций смерти - стр. 21
Уперев руки в бока, она глядела на владыку упрямым взглядом и ни в какую не соглашалась считать себя неправой.
– Духи огня! – простонала владыка. – Ты бы хоть до острова подождала, что ли! Что, эта ночь – последняя в твоей жизни была?!
– Знаешь что, Гуннхильд Эренхафт, ты бы сперва сама попробовала, хоть с кем-нибудь, хоть один раз, а уж потом запреты устанавливала! – ответствовала соратница.
– Ты хоть подумала, что о нас люди подумают?! – беспомощно воскликнула владыка.
– Представь себе – подумала, – откликнулась сторонница свободной любви и межрасовых связей. – А вот ты небось за прочими хлопотами подумать-то и не успела, поэтому теперь так и разоряешься!
– Люди подумают, что у гномов нет ни законов, ни устоев, ни принципов, ни морали! – несчастным голосом проговорила владыка.
«Боже, от какого старейшины я услышала эту чушь?!»
– Это ты так говоришь. На самом деле они ничего такого не думают, – убежденно ответила гномка.
– Да?! Откуда тебе это известно?! – рассердилась владыка.
– Оттуда, что я не только обо всем об этом подумала, я еще и спросила.
– Кого ты спросила? – напряглась владыка.
«Так. Что еще придется утрясать, перед кем извиняться?»
– Человека спросила, – беспечно ответствовала спорщица.
– Какого еще человека? – владыке все меньше и меньше нравилось то, что она слышала, но разве ее кто когда спрашивал? Все-то ее перед фактами ставят, а потом как хочешь, так и разбирайся. Словно ей больше заняться нечем.
– Так кого ты спросила? – повторила Гуннхильд.
– Своего парня, – ответила гномка. – Спросила, что он обо всем об этом думает.
– И что он сказал?
– Сказал, что хочет еще. Вот тебе и ответ.
– Ну знаешь, что!
– Знаю, – кивнула нахалка. – А ты – нет. Хочешь узнать?
– Я… – владыка до того растерялась, что даже не нашлась, что ответить.
– Хочешь, я тебя со своим парнем познакомлю? – продолжала меж тем нахалка. – Я не жадная. Попробуешь хоть, что это такое, а то все ходишь да ножом размахиваешь. Не надоело?
«Надоело! – хотелось сказать владыке. – Все надоело! Ножом размахивать – надоело, старейшин гонять – надоело, вас ругать – надоело, а хуже всего надоело не знать, как правильно!»
Но она не сказала этого. Попробуй тут, скажи! Мерзавка только того и ждет. И что теперь со всем этим прикажете делать? Как решать? Эту ножом не напугаешь. Не старейшина.
– А знаешь… – задумчиво молвил бесшумно подошедший Фицджеральд. – Я тут подумал и решил. Не стану я этого запрещать. И наказывать своих никого не стану. Ни мужчин ни женщин. И тебе не советую. Грех это – за любовь наказывать.
Он повернулся и так же бесшумно удалился.