Девять кругов любви - стр. 2
Бар Селла постарался как можно мягче объяснить цель своего визита. Его иврит со сложными, круглыми периодами мало напоминал язык, слышанный Георгием Аполлинарьевичем повседневно. Поэтому он рассеянно кивал большой лысой головой, пока Андрей не вмешался, сказав, что дело серьезно. Речь шла о запрете производить раскопки там, где под руинами могут лежать останки людей – с тех пор, как «это случилось».
– Ну, знаете, – начал сердиться профессор, – нас не раз останавливали по тем или иным причинам, и на продолжительное время, – Андрей тщательно переводил. – Я не помню, чтобы мы работали полгода без очередного распоряжения властей прекратить это. А потом, после нашего протеста – все кончалось миром.
– К сожалению, возникли новые обстоятельства, – сказал раввин.
Георгия Аполлинарьевича это не убедило. Он уже встречался с подобными обстоятельствами и никогда не отступал. В трудные минуты – на Тибете или возле египетских пирамид – профессор говорил своим зычным голосом, что Шлиману приходилось втрое тяжелее, чем Приаму (ударение делалось на Трое). Но здесь, среди камней иерусалимской церкви, ему не удалось взбодрить окружавших его коллег. Усталые, еще со следами песка и глины на руках, они тоже не скрывали своего возмущения словами Бар Селлы. Только Тина, единственная женщина в группе, оценила тонкую одухотворенность физиономии гостя, завершавшуюся смоляной бородкой, и то, что ни капли пота не было на его темном лбу и породистом, чуть надменном носу. Да и Андрей за два года пребывания в этой стране не встречал раввинов такого типа. Может быть, их тайно выращивали для Третьего храма, что встанет когда-нибудь на месте уничтоженного Титом?
– Вам будет послано письменное уведомление, – сказал помощник, и оба пошли к стоящей невдалеке машине.
– Я так дела не оставлю! – негодовал Георгий Аполлинарьевич. – Немедленно подам в суд! Передайте им это, Андрей!
Тот, шагая рядом с раввином, перевел, добавив от себя:
– Нуткаф, наткиф!
Рав был приятно поражен. Служба в официальном ведомстве не сделала его чиновником:
– Хорошо и вовремя сказано!
– Спасибо.
Израильтяне часто хвалили иврит Андрея, не слишком радуя его, потому что за этим пряталось удивление оттого, что русский способен постичь их язык.
Раввин направился к большому черному автомобилю, но что-то заставило его оглянуться.
– Юдит! – прошептал он одними губами, увидев среди прохожих девушку в длинном сером платье.
Он еще не привык к своему сану и не всегда мог совладать с собой. Его фигура как бы раздвоилась, представляя фантастический образ человека, стремящегося вперед и в то же время замершего на месте. Их разделяли всего несколько метров, но Бар Селла не поспешил к ней. Андрей понял: раввину нельзя подойти к одинокой женщине и даже смотреть на нее, однако последнее оказалось выше его сил.