Девять бусин на красной нити - стр. 34
Провели мы в домике еще два дня. Хакон все мастерил мне одежду из того, что добыл или нашел в сундуке, а я большую часть времени спала или слушала его рассказы. Иголку в руки он мне так и не дал, даже несмотря на заверения, что я владею мастерством двусторонней вышивки по шелку.
– Если все будет хорошо, через два дня снег сойдет со всеми можно попробовать спуститься в долину. За один переход не управимся, но чуть ниже есть вполне приличные пещеры, где ты сможешь отдохнуть. Ночи будут не такие холодные, да и мы будем значительно ниже.
– Рядом с тобой не замерзну, – я плавно разминалась, пытаясь хоть немного подготовить ослабевшее тело к дороге.
Мужчина усмехнулся, отчего от уголков глаз разбежались лучики морщинок.
– Да, кто-то наконец без понукания понял, какой я теплый и уютный.
– Ты жесткий, – делая поворот в другую сторону от Хакона, отозвалась я, пряча улыбку. Отчего-то даже сейчас мне становилось тепло и уютно.
– Я крепкий, а это разные вещи, птица. Да, все хотел спросить, какая именно ты птица?
– А это важно?
– Кто знает. Одна из наших древних богинь, Фрейя, имела соколиные крылья и могла превращаться в эту птицу.
– Я не сокол. Я – ворона.
– Так тебя зовут дома?
– Натсуми Караса Тенгу, Алая ворона без сердца.
– Но твое сердце на месте. Я слышал, как оно бьется.
– Когда-то оно посмело биться без меня. Всего две минуты, но этого оказалось достаточно, чтобы оно стало самостоятельным. Это неверное сердце.
– Но оно не позволило тебе умереть.
– Но именно оно не позволяет мне жить.
– Мне кажется, вы просто не нашли…
– Хватит! – крылья выстрелили сами собой, когти удлинились, став твердыми и острыми. Даже глаза изменились, позволив разглядеть каждую силовую линию на коже великана.
Хакон замер, спокойно и внимательно глядя на меня. От него не было слышно ни запаха страха, ни злости. Даже вена, пульсирующая на шее под тонкими белыми линиями колдовских рисунков, не изменила свой ритм.
– Извини,– спокойно и уверенно, словно одно мое состояние не грозит ему серьезным увечьем, произнес великан, как только мое дыхание немного выровнялось, – не хотел тебя задеть. Мы не станем продолжать об этом. И да, меня это не касается.
Мы все еще смотрели друг другу в глаза, когда в дверь уверенно постучали.
– Отдыхай, – Хакон бросил свою работу на стол, поднимаясь с скрипучего табурета,– а я посмотрю, кто забрался так высоко, чтобы найти меня.
Хакон
Не ждал, что она отреагирует так резко на вполне невинный разговор, но Натсуми словно взорвалась. Тема сердца явно была дольно болезненной и сильно влияла на ее прежнюю жизнь. От этого было немного печально, так как у нас имело значение только одно – бьется ли оно.