Девушка, змей, шип - стр. 8

Сорэйя наклонилась и зарылась в землю руками, создавая дом для своей новой розы. Уголком глаза она видела жука, по-прежнему трудолюбиво пробиравшегося через сад. Сорэйя проследила за этим маленьким нарушителем, вторгшимся в ее убежище. И тут она протянула к нему руку и коснулась кончиком пальца его гладкой спины.

Жук перестал двигаться, а Сорэйя вернулась к своему занятию.

Спустя пять дней после возвращения семьи Сорэйя вновь стояла на крыше. Сегодня отмечался Сури, праздник последней зимней ночи. Сорэйя вглядывалась в самое сердце костра, стараясь почувствовать некую связь со своими предками. Непростая задача, ведь ее предком была птица.

По крайней мере, так гласила легенда. Первый шах из ее династии, свергший нечестивого Шахмара и взошедший на трон более двухсот лет назад, был подкидышем. Родители отреклись от него, оставив у подножия горы, чтобы того забрали дивы. Однако вместо них его нашла и воспитала как собственного сына легендарная птица Симург, служившая Аташару символом и являвшаяся его защитником. Многие годы спустя, уже после победы над Шахмаром, Симург подарила сыну перо по случаю коронации. Оно оберегало его и всех происходивших от него шахов и шахбану, находящихся у власти, от сил Разрушителя. Защита Симург не имела власти над естественной смертью вроде той, которой умер отец Сорэйи, однако оберегала правящего шаха от дивов и людей-колдунов, известных как «йату».

Защиту Симург нельзя было выиграть или завоевать – лишь получить, если она сама того пожелает. По этой причине семья Сорэйи очень гордилась этой защитой, даже несмотря на исчезновение Симург во времена правления прадеда Сорэйи. Сторонники ее семьи заявили, что она исчезла, так как в ней более не было нужды. Недоброжелатели же поговаривали, что Симург покинула царскую семью из-за заключения прадедом Сорэйи перемирия с Хэллией, с которой они находились в состоянии войны. А кто-то и вовсе считал, что Шахмар выжил и выследил, а затем убил Симург в отместку за свое поражение. Что бы с ней ни случилось, со временем становилось все меньше и меньше людей, видевших ее своими глазами.

Вот этой-то легенде о том, откуда проистекал ее род, Сорэйя и должна была воздавать хвалу сегодня ночью. Завтра, во время празднования Новруза, весь дворец будет радоваться жизни. В ночь Сури же полагалось вспоминать умерших. Ярко горевший на крыше костер, перед которым она стояла, служил приглашением ее предкам, духам-хранителям семьи Сорэйи.

Каждый год она старалась ощутить возвращение предков. Почувствовать некое подобие связи между длинной чередой шахов ее рода и проклятой шахзаде, одиноко стоящей в темноте. Или между ней и народом Аташара, вышедшего на крыши своих домов и жгущего костры, тем самым приглашая своих предков. Ее предки, ее народ, ее страна. Это – человеческие корни, та сила, что привязывает нас к конкретному времени и месту, дарит чувство принадлежности. Сорэйя не ощущала этой силы. Порой ей казалось, что она может запросто уплыть из жизни, подобно завитку дыма, а затем начать все сначала где-то далеко-далеко, ни о чем не жалея.