Девушка в шляпе и собака на трёх лапах - стр. 19

Впрочем, истинным джентльменом его трудно было назвать даже по манере одеваться. Футболка, джинсы, кеды или кроссовки. Зимой — толстовка, ужасная вязаная шапка в обтяжку, несколько колец шарфа вокруг шеи. Всё невзрачное и неряшливое, словно постиранное в один приём — чёрное и белое — с добавлением отбеливателя. Даже короткие волосы не рыжие, а невнятно рыжеватые и всегда торчат вихрами. Словно он сам только что из стирочного барабана. Но Генка влюбилась в его ум, робкую улыбку и очаровательный акцент.

А потом узнала, что ему нужен только состав.

У них, у "киллеров" (как же Вайс ненавидел это слово) есть что-то вроде сообщества. И единственный плюс недолгих отношений Генки с Вайсом — парень ввёл её в свою среду. Под прозвищем Гентана. Скрестил её имя и пентан — насыщенный ациклический углеводород — как символ безграничной любви к химии. Это значительно облегчило решение некоторых международных вопросов, но и наложило на Генку некоторые обязанности. Например, делиться клиентами.

Вайс немного осадил её подвижнический пыл, умерив героизм, самоотверженность и желание работать бесплатно. Но радикально, как ни старался, заставить изменить своим принципам не смог. Гентана осталась работать особняком и брала только те заказы, на которые имела моральное право.

Понимая, что не сможет согреться, Генка позвала собаку. И только прижавшись к лохматому горячему боку Амона, наконец, уснула.

5. Глава 4. Клуб отчаянных, но благородных

Что-то шкворчало. По всему дому разносился запах жареного лука.

— Бабуля? — плохо соображая со сна, Генка открыла глаза и уставилась на портрет. Бабушка любила жарить сало с луком, а потом заливать его яйцами.

Но она умерла.

Откинутое одеяло взметнуло в воздух облако собачьей шерсти. Хромая, девушка дошла до кухни и остановилась в проёме двери. Ну, конечно! Пепси. И какие-то следы босых ног на полу. Грязные следы. От проёма они шли до дивана и там обрывались. Только одна дорожка.

— Привет! — помахал ей Пепси лопаткой.

Она посмотрела на его ноги в сандалиях. На свои босые. На всякий случай пошевелила пальцами, убеждаясь, что они чистые. Там, где цепочка отпечатков шла по кухне, лежал Амон, что-то увлечённо мусоля во рту.

— Это ты наследил? — она согнала пса, обращаясь к парню.

Без обид собака передвинулась, а парень разулся и поставил рядом с узким следом свою широкую ступню. Разница очевидна.

— Я думал это ты, — он сунул ногу в обувь и показал на подоконник. — Возвращалась через окно.

Два грязных следа. Один частичный, только пальцы, а второй целиком. Она уставилась на них как на инопланетное вторжение.