Девушка сына. Мы не должны - стр. 16
Кофе на блузке, телефон Горского, а потом ещё вся лекция с его подколами, и вишенкой на торте – очередное хамское поведение с его стороны и доклад. Плюс встреча «с отцом».
И Макс, который, видимо, решил, что я жду его решительных действий.
– Макс, подожди, – догоняю его в прихожей, он уже обувается и почти выходит, но на пороге оборачивается.
– Знаешь, Вась, я уже не знаю, с какой стороны к тебе подойти. Иногда мне кажется, ты совсем ничего ко мне не испытываешь. Ты вообще умеешь чувствовать что-то к обычному человеку, а не к формулам и научным работам? Ну же, ответь.
Но я молчу, мне стыдно, что я его обвинила в том, чего нет. Но его слова больно цепляют за живое – мне нравится Макс, но не уверена, что способна его… хотеть. Что вообще мне нужен секс. Может, я фригидная?
Макс на мое молчание ухмыляется:
– Ясно, Вась. Можешь ничего не говорить.
Дверь захлопывается, и спустя пару минут я тоже покидаю квартиру, но синее авто уже скрывается за поворотом с диким ревом.
Впрочем, я наверно, рада такому раскладу. Что бы я сейчас ему сказала?
Оглядываюсь, обнимая себя за плечи. Ежусь. Весенний вечер уже опустился на улицы города сумерками и легкой дымкой. Прохлада остужает разгоряченные щеки – домой идти не хочу. Решаю прогуляться и теперь шагаю по тротуару в сторону центра.
Через несколько кварталов останавливаюсь у кафе, в котором мы с Максим однажды были. Там уютно, мало народа, и по вечерам играет живая музыка. И хоть по моим меркам зашкаливающий ценник, но от одного кофе не убудет, а мне необходимо привести мысли в порядок.
Заняв столик, отправляюсь к туалетным комнатам руки помыть. Не понимаю, почему люди игнорируют такое простое правило – это же не сложно, и риск подхватить заразу снижается. Я заодно слегка промакиваю лицо, освежаясь. И выхожу с твердым намерением хотя бы написать Максу и извиниться.
Но выныривая из-за угла, тут же замираю, оказываясь лицом к лицу с мужчиной. На этот раз я в него не впечатываюсь, но всё равно нахожусь слишком близко. Он, узнав меня, ухмыляется:
– Смирнова, вы меня преследуете? Это у вас такая фишка молодёжная – из-за угла выскакивать?
– Я… – от неожиданности все слова пропадают.
Какие тёмные у него глаза.
Чёрные почти.
И смотрит Горский так, что помимо воли по коже начинают бежать мурашки. У меня что-то похожее было только во время лекций по аналитике, где я первая догадалась применить формулу и справилась с заданием раньше всех.
Но сейчас чувства сильнее. Ярче.
Тело вдруг охватывает какое-то дурацкое оцепенение. Я словно в тиски зажата. Черт. Черт. Горский снова непозволительно близко!