Девушка с медовыми глазами - стр. 65

«Я пытался уйти от любви,

Я брал острую бритву

И правил себя»4.

Мне с моим высоковатым тенором, конечно, пока далеко до баритона Бутусова и его фирменной хрипотцы, да и обычно даже не пою на выступлениях с братьями. Это Алекса, первенца, водили по кружкам всяким: и на вокал, и на карате (у него-то не было старших братьев, чтобы заступиться), и на плаванье. А я самоучка. Во всём.

Но девчонки в зале визжат, когда с грудного пения перехожу на фальцет на второй строчке припева:

«Но я хочу быть с тобой,

Я, – вот здесь фальцет, – хочу быть с тобой.

Я так хочу быть с тобой.

И я буду с тобой».

Почему такой переход всегда производит одинаковый эффект на женскую публику? Фальцетом голос звучит хотя и тише, и не так объемно, как при грудном пении, зато нежнее, и припев вышибает слезу, будто исполнитель сам плачет, а не поёт.

Подражая Бутусову, пел эту песню с закрытыми глазами. Когда сыграл последний аккорд уже начал снимать ремень от гитары, но глаза моментально нашли Её, она только-только входила в зал. А собравшиеся кричали: «Ещё!»

Что ж, не зря же Лика пришла, надо и её порадовать, и баллада подходящая вспомнилась – «Шут и королева». Как только её не поют во дворах. Можно исполнить грустно, а можно шутливо, на манер бременских музыкантов из мультфильма. И я выбираю второе, подмигиваю Лике и смотрю всё время только на неё, поэтому она тихонько хихикает и краснеет:

«Звени, бубенчик мой, звени.

Гитара, пой шута напевы,

Я расскажу вам быль одну-у-у,

Как шут влюбился в королеву.

В одном из замков короля

С его прекрасной короле-е-евой

Жил шут

Красивый, молодо-о-о-й,

Король любил его напевы.

Раз королева говорит:

«Исполни шут мне серена-а-аду.

А коль затронешь сердце мне-е-е,

Получишь поцелуй в награду.

И шут запел и заиграл,

И полились его напе-евы.

И той же ночью шут узна-а-ал,

Как сладки губы королевы».

Лика дождалась конца песни – а в конце шут умирает с отрубленной головой – дёргано протянула мне конверт и взяла клятву, что не стану его тут же вскрывать. «Дома. Когда будешь один!» – строго пригрозила пальцем. Соня сказала, что Лика будет до вечера у неё.

Естественно, с маминого разрешения. Завтра ведь никаких уроков – международный женский день.

Лика

Не успели с Соней переступить порог её квартиры, звонок. К моему удивлению, Сонина мама к телефону зовет меня. Может, у родителей планы поменялись, и нужно срочно возвращаться?

На моё «алло» слышу незнакомую ранее интонацию в голосе Тима. Слишком серьёзный. А серьезным он почти не бывает никогда. «Привет» и молчит. Покрываюсь мурашками, как дачный хрустящий огурец. Хоть бы не начать заикаться. Неужели уже письмо прочел? Только бы не жалость. Пожалуйста.