Девушка с глазами Герды - стр. 5
И злые люди сторонились ее. А добрые делились теплом, лаской, любовью. Наверное, это было правильно – Герда много отдала им себя, тогда, когда искала Кая. Кому-то не жаль было последней монеты, кому-то пела всю ночь песню – чтоб не плакал младенец, и мать могла хоть немного поспать, за кого-то работала, кого-то выхаживала во время тяжелой болезни… И всегда отдавала чуточку души. А иногда и тело. Ведь порой вернуть к жизни может только близость – и пускай она поначалу нежеланна. Что еще сильнее может встряхнуть человека, даже если это происходит через сопротивление или боль?..
Герда никогда не думала о себе – только делала то, что должна. А сейчас люди помогали ей, но она не видела лиц. Зато безошибочно читала по глазам души.
Порой она ночевала в лесу – но волки, которых прежде приходилось отгонять, останавливались поодаль. Они выли, скулили, поджимали хвосты, смотрели голодными глазами – но не нападали.
В куске зеркала, выставленного, как нож или кинжал, Герда видела отражение своих глаз – в тот момент так похожих на страшные, голодные волчьи. А с обломком она не расставалась. Он не ломался, не тупился, не крошился. За долгую дорогу с ним не случилось ничего. Иногда женщина всматривалась в него в надежде разглядеть… Кая. Раскаявшегося Кая. Она знала, что зеркало не простое – но всегда видела там только свои глаза. Пустые и страшные. Наверное, такой сейчас была ее собственная душа.
Герда все время чувствовала голод. Его невозможно было утолить ни самой вкусной едой в лучшей таверне города, ни мясом с костра, которое она жарила, на удивление успешно охотясь на зайца или косулю, оставляя остатки туши волкам… ничем. И однажды Герда, которая стала быстра, как ветер, все тем же осколком зеркала убила молодого олененка. Из раны на шее хлынула кровь – горячая, красная, настоящая.
Герда не выдержала, приникла губами и пила, пила… просто хотелось согреться… а потом ее рвало, рвало тут же – и больше она ничего не могла есть. Тушу убитого животного пришлось оставить падальщикам.
Женщина странно чувствовала себя – снаружи она была жива. Затянулись раны, перестали гноиться глаза, Герда даже немного поправилась, покруглела – недостатка в еде не было… все, отданное людям, возвращалось сторицей. Все, кроме тепла внутри. И Кая.
И ей было холодно. Ужасно холодно. Так, словно в душу налили жидкого льда, и он застыл там, и никак не растопить.
Она шла обратно, собирая в себя – в свое тело – все то, что отдала когда-то. А душу наполнить не могла. Она осталась там, во дворце Снежной королевы.