Девушка по имени Йоханан Гелт - стр. 19
– Алло, Мени, ты там не умер? – ласково пропела я.
– Чего тебе от меня надо?
– Поговорить.
– Ну, говори…
– Нет-нет, вживую, пока это еще возможно для нас обоих, – рассмеялась я. – В вашем долбаном баре часика через полтора. Хочу посмотреть, много ли у тебя прибавилось морщин.
– Твоими молитвами… – хмыкнул он. – Наш бар закрыт после пожара. Не слыхала? Было в новостях.
– Слыхала, что закрыт. Но вы ж его починяете, правда? Еще одна пара рук не помешает. К примеру, я хорошо могу отмывать. А ежели надо замочить, так тут мне и вовсе равных нет. Стучать, правда, не умею, но с этим ты и без меня прекрасно справляешься.
Мени устало вздохнул:
– Хорошо, дело твое, приезжай. Но я не советую. Для твоей же пользы.
– Это почему же?
– Потому что кое-какие люди очень хотят с тобой поговорить. И они тоже большие мастера насчет замочить и отрезать.
«Бедуины! – подумала я. – Выходит, Мики был, как всегда, прав. Они знают обо мне и нагрянут сюда, как только поймут, что толстяк Ольшенблюм исчез вслед за толстяком Нисангеймером…»
Мне стало не по себе, и я постаралась придать голосу чуть больше приблатненной певучести, которая появлялась у моего первого, ныне покойного муженька Менахема Царфати перед тем, как он доставал из кармана опасную бритву. При этом он еще обычно добавлял к каждому предложению имя стоящего перед ним человека, показывая тем самым, что в данный момент все опасности мира конкретно фокусируются там, на этом несчастном беззащитном имени.
– Что ж, Мени. Я ни от кого не прячусь, Мени. Девушек из Джей-Эф-Кей не так-то легко запугать, Мени. Этим мы и отличаемся от анархистских шлимазлов из Флорентина, таких, как ты, Мени.
– Я тебя не запугиваю, Батшева, – тихо проговорил он. – Хочу тебе только добра. Всего лишь предупреждаю, для очистки совести.
– Не старайся, Мени. Не очистишь, Мени. Значит, в баре через полтора часа, Мени.
До Тель-Авива я ехала на поезде и, чтоб зря не терять времени, снова открыла ноутбук – но уже не по теме «Общества помощи беженцам», где потеряла надежду нарыть что-то полезное. Теперь меня интересовало племя зубейдат: уж если они заинтересовались мной, было бы невежливо не отплатить им взаимностью. Поиск по Сети принес несколько серьезных статей и две-три дюжины актуальных газетных репортажей. Статьи, как правило, принадлежали перу заезжих европейских этнографов; местные же репортеры упоминали жителей деревни преимущественно в связи с контрабандой оружия.
На этом довольно однообразном фоне исключени-ем смотрелась разве что заметка о гордом бедуинском мужчине по имени Али. Судя по женитьбе на четырнадцатилетней девочке из деревни Бани-Рашад, этого человека уже не слишком заботила его личная репутация. Бедуины из Бани-Рашад, называемые еще «рашайда», считались в здешних пустынях безродными пришельцами. Окрестные племена водились с ними лишь по крайней необходимости, а уж о родственных связях и речи не шло. Чтобы пойти на такое, нужно было совершенно отчаяться найти себе пару в каком-нибудь другом, более достойном месте.