Девушка лучшего друга - стр. 34

Во время следующего забега между столом и холодильником Шилов настойчиво пытается оборвать мне телефон, но я отказываюсь поднимать трубку, переводя гаджет в беззвучный режим. В конце концов, я могу давно уже сладко спать, или нежиться в ванной, или отрываться в ночном клубе и не слышать заунывного рингтона.

– У вас когда-нибудь что-нибудь с ним было?

Лучившиеся светом еще пару секунд назад глаза Тимура темнеют, и меня будто затягивает в ледяной шторм. Тело покалывает миллионом острых иголок, и хочется как можно скорее откреститься и от Кирилла, и от тех немногочисленных парней, с которыми я, действительно, встречалась. Но я пересиливаю себя  и шагаю навстречу Громову, дожидаясь, пока его сильные руки притянут меня к себе и обовьются кольцом вокруг талии.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и неспешно скольжу по крепкой шее прежде, чем устроить ладони на его широких плечах.

– Ревнуешь? – безошибочно считываю чужие эмоции, заметив и небольшую складку, прочертившую высокий смуглый лоб, и сжавшиеся в тонкую линию губы. И замираю на миг, услышав резкое жесткое.

– Да.

Именно это меня покоряет в Громове. Его честность, его бескомпромиссность, и совершенно очаровательное в своей наглости умение швырнуть правду в лицо. Как и ореол окутывающей его силы, которой хочется подчиниться.

И именно поэтому я позволяю Тимуру усадить себя на колени и вместе с ним тону в жаляще-жадном поцелуе, который утверждает права Громова на меня. И клеймит так, чтобы никто больше не приближался к Авериной на расстояние ближе, чем тридцать метров, а лучше – пятьдесят.

– Нет. У нас ничего никогда не было с Шиловым, – нехотя отстранившись от Тимура, я с трудом перевожу сбитое дыхание и до сих пор млею от уверенно-страстных прикосновений, будящих табун мурашек вдоль всего позвоночника. Прижимаюсь губами к чужой щеке и вдруг понимаю, что ревность Громова льстит моему самолюбию.

Она терпкая, хмельная и, на удивление, приятная.

– Наверное, мне пора ехать, – сипловато произносит Тимур, продолжая выводить витиеватые узоры между моих лопаток, а мне совсем не хочется его отпускать. Поэтому я только теснее прижимаюсь к его мускулистой груди и резонно замечаю.

– Метро уже закрылось…

– Это приглашение?

Его голубые глаза больше не напоминают мятежный океан: в них плещется мальчишеское веселье, невинное лукавство и обещание чего-то искренне настоящего. А еще в них пляшут самые настоящие черти, раскинувшие партию в покер и хлещущие золотистую ольмеку. И я не могу ничего с собой поделать, кроме как согласно кивнуть, в очередной раз любуясь мужественным профилем Громова.