Девушка лучшего друга - стр. 20

А дальше вечер идет своим чередом. Парни травят фантастические байки, я фиксирую информацию о тех, с кем придется учиться в одной группе. И почти уже решаюсь сказать Шилову, что, кажется, влюбился в Стасю, когда Ванька с Темой отлучаются в туалет. Но Кир вдруг издает победоносный клич  и тычет мне под нос извлеченной непонятно откуда бархатной коробочкой темно-синего цвета.

– Это что?

– Славке хочу подарить. Как думаешь, порадуется?

Лежащий внутри браслет изящного плетения, конечно, не обручальное кольцо, но желание откровенничать испаряется, а вот жажда исчезнуть из шумного паба, напротив, неумолимо растет.

8. Глава 8

Слава

Бывают такие дни, когда хочется, чтобы тебя положили в мягкую кроватку, укутали теплым пушистым одеялом и не кантовали. Что бы ни происходило за окном: град, дождь или разрушительное цунами. Или, в качестве альтернативы, – похоронили за плинтусом и развеяли пепел по ветру.

Так вот сегодня у меня именно такой день, когда не помогает ни вторая чашка чернющего американо, ни висящая дамокловым мечом перспектива завалить предмет.

И я снова широко, душераздирающе зеваю, пытаюсь собрать себя в кучку и вставить в сложный текст на иностранном языке недостающие слова. Но Лидкина буйная трескотня отвлекает, звуча в ушах, как удары огромного молота по наковальне.

– Ты в курсе последних новостей? Полинка на новенького запала. И уже умудрилась узнать, где он раньше учился, у кого тренировался и почему перевелся!

Теперь сна ни в одном глазу. И да, поздравляю, Летова, ты меня достала!

Я слишком сильно нажимаю на ручку так, что посередине строки образуется кривой длинный росчерк, и недовольно брякаю, отрываясь от несделанного домашнего задания.

– Она не в его вкусе.

Окунувшись в подозрительную тишину, я резко вскидываю подбородок и встречаюсь с удивленными глазами цвета бутылочного стекла, понимая, что выдала себя с потрохами. Прозрачнее было разве что написать на собственном лбу, что Громов мне не безразличен.

Вот ни разу не палишься, Аверина. Ага.

– Почему? – Лидка вцепляется в мое заключение, как бульдог в сахарную косточку, и нервно ерзает на неудобной скамье, выдавая высшую степень возбуждения. Мне же приходится глубоко выдыхать и цеплять на лицо максимально отстраненную маску.

– Да по нему сразу видно, что он парень нормальный и вряд ли оценит силиконовую куклу барби.

Скептично хмыкнув, я намекаю на тюнинг губ, носа и бровей, сделанный Паниной на деньги отца-прокурора, и снова утыкаюсь в тетрадку, притворяясь, что сплетни о Тимуре меня совершенно, вот ни капельки не волнуют. Правда, вся моя игра проваливается с треском, стоит только Громову появиться на пороге аудитории.