Девушка, которой нет - стр. 36
Сначала произносить заученный текст было стыдно. Витек понимал – его изобьют, прогонят, но он так часто проговаривал эти слова, мысленно вступив в круг тех, общения с которыми искал долгие месяцы, что уже не мог удержаться. Он не успевал отбарабанить все отрепетированные фразы, стараясь быстрее дойти до конца и не упустить самого главного.
– Вы хотите совершить много ненужных и некрасивых дел только ради того, чтобы плюнуть ими в человечество. Вы не думаете о том, что не все слова утратили свою изначальную силу, не все дела – созидательную и разрушительную мощь. Это простаки воображают, будто все уже придумано и воплощено. И нельзя, например, чтобы у солнца выросла черная бахрома по краям. Можно. А уж для того, чтобы воспламенить словом и делом такие чувства, как ненависть и похоть, никаких нанотехнологий не требуется…
Удивительно было, что ему дали сказать так много. Сигнал дал Кучерена:
– Все это мы понимаем, но лучше бы ты рассказал, как роботы ибуцца.
– У хлопчика опять батарейки сели, – мрачно констатировал Грек. – Мы помочь просили, а он устроил цирк дю Солей.[6]
– Мы тебя, щегол, здесь и похороним! – взвизгнул Крест.
Витек грустно кивнул – самый счастливый день превращался в самую страшную ночь.
– Вертел я вас на одном месте! – Витек сделал попытку заговорить с ними на одном языке. – У меня на любые ваши разводки свой разводной ключ име…
Первым на него бросился Варя. Косматая тут же включила видеокамеру.
Как никогда раньше Витек нуждался в прозрении – почему его бьют? что он сделал неправильно? как это изменить? У него и раньше получался этот трюк – словно птицей, нырнувшей в утренний туман, пронестись сквозь чужие мысли-переживания, отпечатать в себе, постараться понять.
Он многое умел – почувствовать, увидеть, предсказать, заглянуть в самые отдаленные уголки света, уловить происходящее повсюду… кроме маленькой комнатки на улице Пржевальского. Он многое умел, но только не защищать себя.
Кошелек выпал из кармана.
Кучерена поднял, открыл, деловито пересчитал купюры, упрятал за пазуху. Ребятам пояснил:
– За несколько штук любой бомж готов устроить кровавую мистерию со своим участием. И умерщвлением приглашенных гостей. Откуда деньги, пучеглазый?
Вот об этом Витек не рассказал бы ни под какими пытками. К тому же то, что открылось ему в огромном мире чужих мыслей и чувств, оказалось страшнее любых пыток.
С детства наделенный колоссальной силой, он уже давно боялся использовать ее. По своей собственной классификации Витек с рождения был demiurgus simplex.[7] Он мог жонглировать слонами, поворачивать вспять реки, видеть будущее – это не отменяло ужаса понимания других людей. Лучше бы разминуться с откровением, лучше бы продолжали бить, лениво пыхтя, подначивая друг друга шутками, – все остальное, что ожидало Витька, намного хуже. Лучше бы похоронили прямо здесь, потому что впереди только неразделенная любовь и предательство.