Девушка-катастрофа, или Двенадцать баллов по шкале Рихтера - стр. 35
Оказавшись на улице, Лэсси моментом выдергивает поводок из моих рук и уносится в близрастущие кусты. Итак, одной проблемой меньше! Осталось успокоить крикунью... Прохожу до ближайшей скамейки, улыбаясь довольно-таки симпатичной мамочке с двумя детьми: один самозабвенно возится в песочнице с лопаткой и ведерком, второй – спит в детской коляске. Никогда не считал дамочек с довеском в виде детей сексуальными, но эта действительно ничего себе: чуть за тридцать, слегка раздавшаяся в талии, но вся такая мягкая... податливая.
– Ваша собака убежала, – первой обращается она ко мне. – Похоже, ее сегодня не выгуливали.
– Знаете, выгуливали, – присаживаюсь на скамейку подле собеседницы, примостив детское креслице между нами. – Просто ее, кажется, снова приспичило...
Мы друг другу улыбаемся, и я ощущаю дикую потребность утишить стресс этого дня вот хотя бы соблазнением этой красотки... Легкая жертва, я бы сказал, но на безрыбье, как известно, и рак – рыба.
– У вас паучок в волосах, – протягиваю руку и касаюсь ее блондинистых волос. Женщина мгновенно покрывается ярким румянцем, тяжело сглатывает и отводит взгляд в сторону...
– Это ваш ребенок? – спрашивает она дрогнувшим голосом, и я понимаю, что положительный ответ лишь добавит мне дополнительных пунктов.
– Мой. – И спрашиваю: – Не знаете, как заставить его замолчать?
Женщина улыбается смущенной полуулыбкой – считает, что это такая шутка, хотя я предельно искренен – и протягивает малышке детскую погремушку. Ее недовольство сходит на нет, и я удивляюсь такому простому решению проблемы...
– Вы просто волшебница, – говорю собеседнице, и та в очередной раз вспыхивает.
– Думаю, ей просто скучно. Как ее зовут?
Сам-то я никак, кроме как «писклей», ее не называю, но в данном случае изменяю и этому правилу.
– Ангелика. Глупое имя, как по мне, но делать нечего, уже не исправить. Лучше назовите свое имя... Я – Юлиан, а вы? – Протягиваю руку и стискиваю чуть потную (никак от волнения) ладонь.
– Бригитта, – называется женщина.
Я ей подмигиваю:
– Звучит невероятно. – В это мгновение Лэсси возвращается из кустов и своими слюнявыми полизываниями женской руки сбивает мне весь настрой.
– Какая милая собачка! – сюсюкается с ней новая знакомая, позволяя патлатой морде тыкаться в свои щеки и нос. Фу, мерзость какая! Теперь я к ней и пальцем не прикоснусь, разве что под страхом смертной казни. – Хорошая девочка. Никки, – кличет она ребенка в песочнице, – посмотри, какая милая собачка. Иди почеши ее за ушком...
Она полностью переключается на этого жалкого ретривера, словно меня, Юлиана Рупперта, здесь и в помине нет. Это выше моего понимания! И только когда Лэсси снова кидается в кусты, Бригитта-странная глядит в мою сторону... Аллилуйя! Впрочем, я уже перегорел... По привычке все еще ей улыбаюсь, говорю всякие глупости, но запал пропал, желания придавить ее к садовой скамейке и заставить стонать от моих поцелуем больше, увы, нет.