Девушка из Зазеркалья - стр. 30
– Будь осторожна, как бы эта модель у тебя жертвоприношение вместо гонорара не потребовала!
– Что я, ради таких кадров курицу не зарежу? – отмахнулась Агния. – Ушла, нет меня тут… Увидимся на вечеринке!
Она направилась к себе через небольшую калитку, соединяющую два участка. Вика осталась во дворе одна – если не считать гиену, которая, впрочем, не стремилась уделить ей слишком много внимания.
Со двора было видно, как по дороге проехал ярко разрисованный автомобиль. Привезли воздушные шарики для вечеринки.
То, что происходило на заднем дворе, напоминало Андрею день рождения десятилетнего ребенка. Масса разноцветных воздушных шариков, гирлянды, конфетти. Для цветов и подарков пришлось выделить два стола вместо одного. Гости были радостные и трезвые. Они произносили торжественные речи с явной неловкостью, потому что повод был непривычный.
И здесь, на вечеринке, где ему предстояло исполнять одну из главных ролей, Андрей чувствовал себя лишним. Гости спешили подойти к нему, поздравляли, жали руку.
– Вот вы молодцы! Давно пора деток завести!
Он улыбался и кивал, иногда даже говорил что-то в ответ, но редко. Мысли путались, и он боялся ляпнуть лишнее.
– Такие красивые оба, просто преступно с вашей стороны так долго детей не заводить!
Они даже врали неубедительно. Старательно растягивали улыбку, чтоб смотрелась пошире, но глаза отводили. Они не могли одновременно смотреть на его белесую кожу, на татуировку и озвучивать подобные вещи. В этот момент все они без исключения желали ребенку родиться похожим на маму.
– Ну, желаю сына! Чтобы помощник и заступник! А потом уже дочурку, так оно лучше, когда в семье сначала мальчик, а потом девочка!
Жин-Жин охотно соглашалась с этим и в целом наслаждалась каждым моментом торжества. Потому что она и правда этого долго ждала, он знал.
А Андрей… он старался убедить себя, что должен быть счастлив. Ведь должен же! Потому что ребенок как раз укладывался в ту схему идеальной жизни, к которой он пришел. Ребенка положено заводить, поэтому такой новости положено радоваться.
И не важно, что там, в глубине души, уже чернеет раздражение. Андрей воспринимал это как новое проявление болезни и мысленно пообещал себе на ночь принять на одну таблетку больше, чем раньше. Пока же навеянного медикаментами спасения не было и в голову лезли не самые приятные мысли.
Если раньше надежда вернуться к прежней жизни, хоть ненадолго, еще теплилась, то теперь он не имел на нее права. Понятно, что и сама надежда была преступной – ведь та его жизнь была сплошным кошмаром. Однако когда он думал о ней, боль затихала.