Девушка из песни - стр. 53
– Что все это значит?
– Уфлюдок фломал мне нос, – гнусаво пропыхтел из-под ладони Фрэнки.
Чаудер презрительно поджал губы, глядя на сочившуюся сквозь пальцы Фрэнки кровь.
– Сходи к медсестре, Дауд. – Он пристально посмотрел на новенького. – Мистер Венц, в мой кабинет. Остальные возвращайтесь в класс.
Наконец его внимание привлек писк моих часов. Он окинул меня взглядом с головы до ног.
– С тобой все в порядке?
– Да, конечно. Лучше не бывает.
Я оттолкнулся от стены и сумел-таки добраться до своего шкафчика и поднять уровень сахара в крови, прежде чем впасть в гребаную диабетическую кому. Я задавался вопросом, откуда, черт возьми, взялся этот парень.
Долго гадать не пришлось. Быстро распространились слухи, что какой-то новенький ударил Фрэнки по лицу. К концу дня я узнал, что Ронан Венц переехал сюда из Висконсина две недели назад. Он прогулял первые дни в школе, и теперь его отстранили.
Я тоже забил на оставшиеся занятия, чтобы дождаться, когда он выйдет из кабинета Чаудера.
– Тебе не стоило делать это для меня, – произнес я, шагая рядом с ним, когда он шел по центральной дороге школы.
– Я сделал это не для тебя, – ответил Ронан. Его голос был низким и глубоким, а взгляд прикован к дороге под ногами.
– Тогда зачем?
Он пожал плечами в своей поношенной джинсовой куртке, с искусственной овечьей шерстью внутри. У него была такая же потрепанная одежда, как и у меня. Она не была намеренно потерта или порвана по задумке дизайнера. Я не понимал, почему богатые дети хотят одеваться как бедные и при этом издеваются над ними только за то, что они бедные. Но такова школа жизни.
Мы продолжали вместе идти по улице, он направлялся в сторону моего района, и я догадывался, что мы соседи.
Ронан мельком на меня взглянул.
– Это правда, что ты жил в машине?
Меня обдало жаром, и я отвел взгляд.
– Ты пробыл в кампусе всего десять минут и уже услышал об этом? Новый рекорд. Да. Давно. Но, кажется, никто не может об этом забыть.
– Тогда заставь их забыть.
– Как?
Он снова пожал плечами.
– У того парня, которого ты ударил, отец – коп.
Ронан скривил губы в улыбке, которая больше походила на оскал.
– Да пошли они оба.
– Что-то имеешь против копов?
Он ничего не сказал, и мы пошли дальше.
Мы оказались в моем районе ветхих цементных коробок с ржавыми железными решетками на каждом окне. Ронан остановился и уставился на угловую квартиру на втором этаже. Сквозь драную сетку на окне слышался рев телевизора.
– Это твоя?
Он кивнул.
– А моя в квартале отсюда.
Он не двинулся с места, и меня охватило странное чувство. Словно озарение свыше, которое обычно возникает, если слова песни так идеально ложатся на музыку, что кажется, будто они исходят не от меня.