Девушка из кофейни - стр. 22
— Вован, — с достоинством кивнул Вова.
Душевного разговора у нас не получилось. Владимир, он же Вован, в довольно бесцеремонной форме заявил, что Юле следовало бы вернуться, пасть ему в ноги, попросить прощения, и он, может статься, ее простит. Я вежливо сказала, чтобы он не ждал — Юля ему в ноги падать не станет и вообще к нему не придет, и хорошо бы ему это понять, чтобы не портить жизнь ни себе, ни ей. — Мне надо с ней поговорить, — потребовал Вован. Я ответила, что разговаривать она с ним не будет и, настаивая, он оскорбляет ее женское достоинство. А Вован с места в карьер пообещал мне кучу проблем и расписал, что ждет кофейню, если Юля останется тут работать. Перспективы, обрисованные Вованом, выглядели безрадостно — кафе подожгут, его закроет тайная канцелярия санэпидемнадзора или в нем устроят еврейский погром. «Ну и что тебе, хозяйка, больше нравится?»
Из вышеперечисленного мне не нравилось ничего, и я сказала Вовану, что зря он так горячится, все-таки мы живем не в Чикаго тридцатых годов, а в правовом государстве, и…
— Закрой пасть! — рявкнул Вован.
Я не удержалась от иронии и вежливо спросила: — Уважаемый Владимир, а на хрена ботать по фене, если мы все здесь интеллигентные люди? Вот я его озадачила!
Вован надолго замер в позе задумавшегося Вольтера и спустя значительно выдержанную паузу гаркнул: — Не выделывайся, дура!
На прощание он настоятельно посоветовал мне подумать, сунул свою визитку: Вован оказался директором охранного агентства и помощником депутата, короче, крепко стоял на ногах — не подкопаешься. Уходя, парни душевно хлопнули дверью.
Я нашла Юлю в подсобке. От страха она едва не спряталась в духовом шкафу. С перекошенным от ужаса лицом она повторяла: «Это был он!» — Ты так говоришь, словно бы это был граф Дракула. Ну, приходил какой-то Вован, подумаешь, зачем его демонизировать?
— Ты его не знаешь! Он может быть ужасным! — выдохнула Юля. — Ника, очень жаль, что из-за меня столько проблем!
Она рассказала, что несколько дней назад Вован со свитой подкараулил ее возле дома, где она снимает квартиру. Сначала он потребовал, чтобы она вернулась и пригрозил ей. На что Юля ответила: «Фигушки, ни за какие коврижки!» Тогда Вова начал просить по-хорошему, и вот тут…
— А знаешь, Ника, — печально сказала Юля, — мне его даже жалко стало. И я подумала — возможно, я в чем-то не права?
Я остолбенела — ничего себе! Мысль о том, что хамоватого брутального парня, который полчаса назад угрожал всем расправой, можно пожалеть, как-то не приходила мне в голову.
— На бедную овечку твой Вован, извини, не похож, — заметила я. — Юль, а с чего вдруг такие мысли? К чему ты вообще ведешь?