Девушка и скрипка. Жизнь на расстроенных струнах - стр. 23
Так и вышло. Год спустя состоялся дебют ее протеже. До этого я никогда не задумывалась о том, насколько успех учителей зависит от успеха их учеников. А ведь это действительно так. Ученики появляются только у учителя с хорошей репутацией – а хорошая репутация у учителя возникает в тот момент, когда кто-то восхищается успехами его учеников. Так это и работает. Когда ты маленький, все внимание устремлено на твое будущее, независимо от того, насколько хорошо его видно. У всех на уме лишь один вопрос: «Оправдает ли она ожидания и использует ли свой потенциал?»
И где-то внутри тебя растет страх перед этим будущим. Он похож на дракона, спящего в глубокой пещере. Один его глаз всегда открыт и всегда настороже. Это будущее может сожрать тебя заживо. Точнее, вас обоих – тебя и твоего учителя.
Случались и казусы. Однажды во время занятия канифоль-таки сделала свое черное дело. Я пришла на урок, запыхавшись. Поезд опоздал, и мы с мамой чуть ли не бегом бежали от станции «Южный Кенсингтон» до Королевского музыкального колледжа. Сначала все было как обычно, я начала играть, а потом поняла, что у меня начинается приступ. Стало тяжело дышать, глаза застило слезами. Даже скрипку держать было трудно. Но что я могла поделать? Эти уроки были бесценны, причем буквально: каждый час стоил семьдесят фунтов, а для девяностых это была колоссальная сумма. Уроки покрывала стипендия от государства, но консул частенько убивался по поводу этих денег и уговаривал нас выбрать другого учителя, подешевле. Мама отважно сражалась с ним, потому что хотела, чтобы мне доставалось все самое лучшее. Так что я не могла подвести маму, учителя и колледж. Нужно было продержаться до конца любой ценой. Эти уроки были самой важной вещью в моей жизни, ключом к моему будущему. Так что я взяла себя в руки и продолжила с удвоенным рвением. Мама спросила, все ли со мной в порядке. Я сказала, что да, и стала стараться еще сильнее. И у меня получилось. Я справилась! Я закончила урок и вышла из класса.
Но на улице моя астма вернулась. Видимо, она тоже не собиралась так просто сдаваться. Я потеряла сознание – рухнула прямо на тротуар. Кто-то поднял меня и прислонил к телефонной будке. Я не могла дышать и начала синеть. Мама в панике вызвала скорую. Они примчались довольно быстро и измерили емкость легких. Норма – примерно триста литров в минуту. Мой показатель едва превышал отметку в тридцать. Я почти не дышала. Играя, я выжимала из своего сердца все до капли, но первыми сдались легкие. Скрипка буквально стала для меня вопросом жизни и смерти – не только в духовном, но и в физическом смысле. Она оживляла меня. Она же могла меня и погубить. Знали ли мы об этом в тот момент, когда я лежала на асфальте, а мама повторяла, склонившись надо мной: