Девственница для алмазного короля - стр. 27
– Стелл, ты чего? Обиделась. Я не хотел.
– Да иди ты знаешь куда! – рявкнула я. – Вали к своей Дашке! Пофиг, что она тебя не любит, главное вареники делать умеет. А я нет! Уж прости, не повезло мне так, как вам, родилась с миллионами, не пришлось с поварешкой дружить! Тебе наплевать, что у человека в сердце.
Я уже буквально захлебывалась от слез. Решила бросить все и уйти. Пусть нет ни копейки, ничего, лето, под кустиком переночую. Но Иван неожиданно подошел, обнял меня, прижал к себе:
– Стелка, прости меня, дурака! Не знал, что ты так расстроишься!
Он убрал с моего лица прядь прилипших волос. Заправил ее мне за ушко. Я задрожала от его прикосновений. У Ивана такие ласковые нежные руки. Подняла на него заплаканные глаза и прошептала:
– Поцелуй меня. Пожалуйста!
Хороший парень никогда не откажет в маленькой просьбе девушке, которую обидел. Тем более, если эта девушка так похожа на его любимую. Он прикоснулся к моим губам, сначала нежно, потом более решительно и настойчиво. Утешительный поцелуй превращался в страстный. Я чувствовала, как мое тело охватывает жар, теплые приятные волны, хотелось, чтобы этот момент не заканчивался никогда. Ноя вдруг поняла: не хочу поцелуев из жалости или потому, что Дашкина копия. Хочу, чтобы любили меня, Стеллу, и целовали, потому что нравлюсь. Резко отстранила Ивана, сказала:
– Ну хватит! Накинулся, воспользовался минутной слабостью.
– Так сама же просила! Теперь ругаешься. Какие же вы, девчонки, нелогичные!
– Зато вы, парни, ой как готовы оказать поцелуйную терапию. Да ты знаешь кто после этого…
– Стелла! – Иван посмотрел мне в глаза. – Давай прекратим спор, чувствую, опять сейчас разругаемся. Пошли лучше твои… чебуреки варить.
Такой странный ужин у меня был впервые в жизни. В чужой квартире, с малознакомым, но таким милым сердцу парнем. Настроение – романтичное. Хотя у нас не стояли на столе зажженные свечи, а в вазе букет, подаренный мне. Вместо изысканных блюд – две тарелки, на каждой из которых по огромному, плохо проваренному варенику. Но Ванька уплетал за обще щеки и приговаривал:
– Ох, какая вкуснотень! Для первого раза очень даже ничего получилось.
Я сдерживала улыбку, понимала: Иван боится моих слез, не хочет обидеть, вот и давится откровенной гадостью. Что ж, это его только характеризует с положительной стороны. За неимением лучшего я тоже дожевала отвратительное блюдо. После чего Иван снова взялся командовать:
– Стелла, помой посуду. Я шкаф доделаю. А то скоро стучать будет нельзя.
Сначала я рассердилась – тоже выискался командир! Но решила избежать новой ссоры, помыла тарелки, это оказалось несложно. Даже улыбнулась: если лишусь вдруг своих капиталов, пойду в посудомойки, это у меня точно получится. Ванька еще стучал молотком. Я направилась в комнаты. Отыскала альбомы с фотографиями. Вот Дашкин альбом, где она запечатлена с рождения. Вот бабушкин. В нем я увидела фотографии молодой девушки, похожей на нас с Мордахой. Точнее, это мы походили на нее. Несложно было догадаться, что это наша мама. Сомнения полностью развеялись, когда я увидела ее на следующем снимке в обнимку с отцом. Он тут совсем молод. Глаза счастливые и добрые. Никогда бы не подумала, что у папеньки может быть такой взгляд, полный любви. Выходит, он был другим. Что же случилось, почему Дашка здесь, я там, а отец меня ненавидит? Захотелось раскрыть тайну еще сильнее. Особое внимание решила уделять старым фотографиям, именно в них могла быть хоть какая-то зацепка. На одном снимке – застолье. Люди в белых халатах. Во главе стоит женщина средних лет, с бокалом шампанского в руках. На обратной стороне надпись: "Моя любимая Наденька, получала должность заведующей родильным отделением". Вот снова эта же дама. Только старше и в инвалидном кресле. Кто она? Кем приходится Дашке и бабушке? Обратилась к Ивану: