Девственница - стр. 16
Так страшно мне ещё никогда не было. Слышу глухие звуки ударов, треск костей, эти звуки отдаются в ушах троекратно. Визжу от ужаса, снова рвусь из рук охраны.
– Папа, пожалуйста не надо! Не делай этого!
Но ничего в ответ. Перед глазами все расплывается, все размыто. Кажется, Тагира держат двое, а отец методично избивает его… И я понимаю, что не голыми руками. Железные кастеты – любимые игрушки Глеба Шахова. Однажды он ударил такой штукой брата, всего раз, но сразу сломал ему ребро…
Избиение продолжается невыносимо долго, кажется, что время замерло. Он же убивает Тагира… и я ничего не могу сделать. В этот момент говорю себе, что и я жить не стану… просто не смогу.
– Петухом его сука, пидором сделаю, увезите тварь, чтоб глаза мои его не видели, – орет отец.
Я в полуобморочном состоянии. Меня кидают на заднее сидение, машину запирают. Прилипаю к окну, сквозь стук собственного сердца слышу жуткие ругательства отца, от которых липкий холодный пот прокатывается по позвоночнику.
Когда отец садится в машину, его руки в крови по локоть, и это не фигура речи, а настоящая реальность, которая приводит меня в животный ужас.
– Ты убил его? – спрашиваю сдавленным шепотом. Голос пропал, я сорвала его. Горло саднит нестерпимо.
– Да, я убил его. И убил бы ещё раз, с огромным удовольствием, – произносит отец. – Поехали.
– Он же ни в чем не виноват! Он просто нашел меня. Я сбежала… хотела погулять одна…
– Достаточно того, что он упустил тебя, позволил убежать из дома, когда его оставили за главного. Достаточно того, что он смотрел на тебя. Стоял и смотрел, сука, на мою голую дочь. Малолетку, сука… За такое в тюрьме знаешь, что делают? За растление? У него еще все впереди, если очухается.
– Он ничего не делал, пойми! Это всё я! Я, сама! – не знаю откуда прорезается голос, и я кричу, наклоняясь к отцу, чувствуя, что меня вот-вот вырвет от запаха крови, заполнившего салон.
Отец, обернувшись, отвешивает мне пощечину.
– Заткнись, слышишь? Ты можешь говорить все что угодно. Может быть и правда, сама, ну тогда его кишки на твоей совести всегда будут. Никогда не думал, что моя дочь будет вести себя как шлюха. Разве такой я тебя растил? Разве этому учил?
– Чему может научить убийца? – вырывается у меня, и ещё одна пощечина почти лишает сознания, меня отбрасывает назад, отползаю в сторону противоположной двери, дёргаю ручку, и понимаю, что не заблокировано. Скорость автомобиля маленькая, я вываливаюсь на обочину, мы еще не выехали на дорогу, и трава приглушает падение. Впрочем, я все равно ничего не чувствую. Вскакиваю на ноги и бегу обратно, к тому месту, где все еще стоит машина Тагира. Спотыкаюсь, ползу на четвереньках, но доползти до него мне не удается. Меня хватают за шкирку и снова тащат в машину, кидают на заднее сидение. Это уже другой джип, отца в нем нет. Двери тут же блокируются, и машина срывается с места.