Девочки Талера - стр. 57

— Брат младший. Подрос, гнида. Потому что они к нам со своим бизнесом зашли, — отвечает Демьян, — и чувствуют себя здесь уверенно. Крышуют их наши, опять же. Против тебя пойти не пойдут, но, если тебя уберут, плакать тоже никто не станет.

— Надо было их всех тогда давить, — говорю, чувствуя себя так, будто у меня уже на лбу красная точка светится.

— Надо было, — кивает Демьян, — но тогда они в другой стране были, там сложности определенные. А теперь проще будет.

— Не понял, — поднимаю голову, — еще раз и по нашему.

— Все ты понял, Тимур, — морщит лоб Демьян, — в разработке они у нас. Всех махом уберем, только если ты под ногами путаться не будешь. Потому и прошу тебя, сядь, сделай одолжение.

— Так я у вас что-то вроде приманки? — доходит до меня. — Чья идея?

— Руководства, — чуть ли не сплевывает Демьян, — а ты моему начальству активно помогаешь. Если не сядешь, точно будут на живца ловить. И если бы ты послушал Шерхана и Полинку с этой девочкой своей вывез, я бы тебя прямо сейчас закрыл. За нанесение телесных повреждений лицу при исполнении.

У меня кулаки мерно сжимаются и разжимаются. Точно сейчас нанесу повреждения и не только лицу. Демьян встает из-за стола задрипанной кафешки, где мы с ним встретились.

— У тебя несколько часов, Тимур, выкупай билеты на самолет, если надо, организую бронь. Отправляй девочек и звони, а я пока прикину, по какой статье тебя лучше закрыть. И хорошо, что ты дочку на себя не записал, и Нику твою никто с тобой не свяжет. Только не вздумай их лично везти в аэропорт. Сам знаешь, что будет, если поймут, как на тебя надавить можно.

У меня пол под ногами начинает шататься, и на глаза ложится пелена. Мой самый страшный кошмар — беременная Ника, лежащая в овраге — оживает, но теперь он еще страшнее. Ника уже не беременная, а вместе с ней там лежит девочка, маленькая, которая у меня на локте умещается.

Сажусь за руль и достаю подарочную коробочку с колечком. Простое, человеческое счастье было так близко — руку протяни и возьми. Казалось, чего проще — встать на колени, надеть Нике на пальчик колечко, сказать, что никого нет у меня дороже них. А теперь я не имею на это никакого права.

Если меня взяли в разработку правоохранители, решив сделать из меня приманку, шансы выжить практически нулевые. Шерхан в реанимации, один Демьян ничего не сделает. Так что красивый памятник в полный рост с надписью: «Тимур Большаков, покойся с миром», — вопрос времени. И я не хочу, чтобы туда приходила Ника, проливала слезы, приносила цветы и приводила за руку дочку.