Девочка в подарок - стр. 31

– Манюня…

– М-м-м?

– А что наука думает по поводу ревности?

– Понятия не имею. Я не интересовалась.

– А-а-а… – усмехается Брага. Все же врать Марфа не умеет категорически. – Спасибо. Достаточно, – обращается к тайкам. Те, улыбаясь, качают головами и, собрав все свои манатки – какие-то масла, мешочки с травами, скрабы, споро удаляются. Как только за ними закрывается дверь, Марфа поднимается из купели.

– Не так быстро, – усмехается Арс. – Мне кое-что еще не размяли.

– Какое упущение! – сощуривается Марфа. – Так ты бы вернул этих… массажисток.

– Ревнуешь?

– Вот еще.

– Ревнуешь. Это ничего, я тут вычитал, знаешь ли, что самки шимпанзе тоже конкурируют за лучшего самца в стае.

– И о чем мне должна сказать эта информация?

– Ну, во-первых, о том, что я тоже порой интересуюсь наукой, а во-вторых, она должна показать тебе, что в ревности нет ничего плохого.

– Серьезно? Сразу видно того, кто не читал Трахинянок.

– Трахи… кого?

– Трахинянок. Это трагедия Софокла. О нем-то ты слышал, надеюсь?

Ну, вот как? Как ей удается каждый раз оставлять за собой последнее слово?

– Слышал-слышал. Вот так сядь…

– Или, допустим, жена Зевса Гера. Ты в курсе, сколько жизней она загубила из ревности?

– В этом месте мне нужно бояться?

– А тебе-то чего? Я не Гера. Да и ты не Зевс.

Это намек на то, что он хуже? Ну, держись!

– Нет, конечно. – Брага все же усаживает Марфу между своих широко расставленных ног, откидывает ее себе на грудь спиной и, прихватив зубами мочку уха, шепчет, – но когда я с тобой закончу, ты будешь молиться на меня как на бога, поверь. Может, даже стоя передо мной на коленях…

Фырканье Марфы, которое, очевидно, означает сомнение, перерастает в тихий стон, стоит Браге коснуться ее возвышающихся над водой вершинок. Он и сам едва сдерживается. Впивается зубами в ее холку. Толкает бедра. А там такой стояк, что ему становится мала кожа. Жилы напряжены, в затылке сводит, сердце грохочет, едва не ломая ребра. Маня ерзает. И так сладко проходится по его тверди… Опасно. Нужно выйти, взять хотя бы презерватив. Но все, о чем он может думать, когда она вот так по нему скользит, так это о том, что трахать невинную девочку в презервативе все равно что делать массаж в скафандре. Что гораздо правильнее вот так. По живому… По вздроченным нервам. Толкнуть ее вперед, поставить на четвереньки и, наконец, уже погрузиться внутрь. Растягивая под себя. Лишая теперь ненужного. Разрывая. Но ведь он ей кое-что пообещал. Самоуверенно и недальновидно. И уж если он соврал, что ее отпустит, то хотя бы тут слово надо сдержать.