Девочка с Севера. - стр. 7
Не исполни группа «Премьер-министр» эту песню на конкурсе Евровидения, может быть, и не собралась бы Маша Иванова в дальнюю дорогу. Не пришла бы ей в бессонной ночи шальная мысль бросить родительский дом и податься навстречу славе и богатству, о которых и мечтать-то было боязно. Поступила бы она следующим летом в Сыктывкарское музыкальное училище и окончила бы свои дни учителем фортепиано в Интинской музыкальной школе. Вышла бы замуж за какого-нибудь шахтера или бизнесмена средней руки, родила бы детей, и все, капут прекрасной мечте. Но песня прозвучала. Она узнала в ней знак от судьбы. Надо ехать, надо сражаться за свое будущее. И Маша начала готовиться к своему бегству.
Главный вопрос — деньги. Виталик — тот самый звукорежиссер, который и песни ее записал — подкинул работенку — привел Машу в модный, по местным меркам, ресторан «Астория». Предупредил, что контингент еще тот, но платят хорошо. А то плохо — по сто пятьдесят рублей за вечер. После пяти «концертов» она справила себе то самое красное платье с глубоким вырезом на спине. До того эффектный наряд получился, что в ресторане даже ставку Маше увеличили — до двухсот рубликов. Копить на Москву стало легче. А как подкопила, сказала родителям, что едет на День открытых дверей в Сыктывкарское музучилище, а сама мотнула вон куда — на перрон Ярославского вокзала. Так что боись, надменная столица! Скоро ты будешь выть от восторга перед Марией Ивановой.
***
Потомок древнего рода зябко переминался на холодном московском ветру, с тоской вспоминая зеленые газоны родного Лондона, по которым причудливым узором были разбросаны разноцветные осенние листья. Октябрь в Европе — сочные краски, крупные мазки, пейзажи, наполненные глубоким смыслом…
— Ox! — невольно вздохнул Александр.
Он закрыл глаза… Из-под ног его уходила в высокое небо тисовая аллея. Любимый скакун, породистый, поджарый, едва касаясь копытами земли, нес его к огромному старому замку Матчингем, коим издавна владели дербиширские Доудсены. Сейчас юный отпрыск увидел свой отчий дом так ясно, что у него защемило сердце. Тонкие путы вьюна покрыли северную башню, отчего издали она кажется бархатной, восточная галерея уставлена цветочными горшками, и с ранней весны до поздней осени тут солнечно и многоцветно. Каминный зал с любимой картиной отца — большим портретом Алисы Доудсен, прабабки Александра, необыкновенно похожей на его мать. Библиотека, столовая и место его дислокации в отрочестве — конюшня с аккуратно развешанной сбруей и седлами…
— Куда едем?
Александр вздрогнул и, открыв глаза, уставился на усатого господина, по пояс высунувшегося из старого «Мерседеса».