Девочка-наваждение - стр. 4

-Прости, я давно не ела. И ... Прости...

От жгучего стыда закрыла лицо ладонями. Как же мне хотелось провалиться сквозь землю в другую реальность, где всего этого со мной не случалось бы.

В салоне было тепло, работала печка, я, отняв руки, стала стягивать с плеч его куртку.

Но он меня остановил.

-Сиди так. Замерзла же. Синяя вся.

Сам с заднего сидения достал худи, натянул его и вышел из автомобиля, бросив короткое:

-Скоро вернусь.

Я сидела в салоне, прикрыв глаза, и пыталась осмыслить то, что со мной стряслось. И все равно я не понимала этих людей, которые в наше время готовы были действовать такими варварскими методами.

Матвей вернулся не так быстро, как я ожидала. Первое, что сделал, это протянул мне бумажный стакан.

-Держи. Облепиховый чай. А это греческая улитка.

Я трясущимися руками приняла еду и, не раздумывая, как выгляжу со стороны, впилась в выпечку зубами. Какое-то время все вокруг перестало иметь значение. Я была сосредоточена лишь на вкуснейшей выпечке. Смогла спокойно выдохнуть лишь, когда булочка полностью очутилась у меня в животе.

Матвей уже протягивал мне йогурт. Я отпила из бутылки, потом попробовала чай.

-Вкуснооо, - протянула счастливо и нахмурилась, столкнувшись с Беловым взглядом.

Сейчас придется ему все рассказать. Краска затопила все лицо, по-моему даже шею и уши.

-Мне насильно хотели сделать аборт. Я чудом сбежала. И не знаю, как быть теперь, - говорить дальше не хотелось, но было нужно, -Ребенок от Харламова.

Матвей положил ладони на рулевое колесо.

-Борька тебя в клинику отвез?

Вспоминать детально все события прошедших двух суток желания не было. Однако отмалчиваться не получилось бы.

-Нет, - затрясла я головой, - Он приходил позавчера, говорил, что дети ему не нужны, что лучше сделать аборт. Я отказалась. Мы поругались, он ушел.

До сих в ушах звенело: "Аборт сделай, дура!". Потом Борис ушел, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель. На столе оставил деньги. Я не считала, сколько. Но много.

Бориса я больше не видела. После его ухода звонил его отец, сказал, что мой ребенок никому не нужен, они его не признают, растить его я буду одна, а после начал угрожать. Я сказала, чтобы он больше не звонил, что ребенка я оставлю. О чем очень пожалела. Надо было соврать, сделать вид, что послушалась. Меня затолкали в машину на улице. А сегодня потащили в операционную.

Я резко выдохнула.

-Я не знаю, сам это Борис до такого додумался. Или кто-то из его семьи. Но выяснять не хочу.

Лицо Матвея приобрело жесткое выражение.

-Он тебя изнасиловал?

Этот вопрос был закономерен, если знать о наших с Харламовым взаимоотношениях. И тем более неприятно было озвучивать правду.