Девочка Лютого - стр. 21

– Насмотрелась? – насмешливо спрашивает он.

Понимаю, что уже пару минут я просто молча пялюсь на эту совершенную боевую машину.

Нервно сглатываю. Что ж я у мамы такая дура?

Дожила до двадцати лет и, увидев обнаженный мужской торс, веду себя как озабоченная монашка!

Правда, тут есть, на что залипнуть. Взять хотя бы наш «Амодей»: мужики в качалке, конечно, фактурные, но они не производят впечатления зверя, в любой момент готового к прыжку. Такое можно увидеть только в журналах и на фотографиях, но и эффект они производят значительно слабее.

– Я… за трусами, – растерявшись начинаю вовсе не так, как планировала, и быстро добавляю, – и шваброй.

Он приподнимает бровь:

– За моими трусами?

– Нет! За своими!

– У меня твоих трусов нет, – потешается он надо мной. – У меня есть только мои.

– Те самые, – начинаю закипать, – белые в розовый горошек. Не твой фасон.

– Пожалуй не мой, – соглашается.

Не успеваю я понадеяться на скорое разрешение конфликта, как он добавляет:

– Но раз они находятся у меня, в моей квартире, брошенные на произвол судьбы своей прошлой хозяйкой, то теперь они принадлежат мне. А свои трусы я никому не даю.

Ничего себе доводы! Он, что, серьезно?

– Они не в квартире они висят на улице…

Макс продолжает развлекаться за мой счет:

– У них прогулка, я забочусь о них. Не то, что ты! Они надежно привязаны к моей швабре, которая находится на моей территории. Поэтому это – мои трусики.

Я фигею от такой постановки вопроса.

– И швабра, которая висит на поясе, зацепившемся за твою швабру, тоже – твоя швабра? Зачем тебе две швабры? Без мытья полов ты сам не свой? – возмущаюсь.

– Нет, на лишнюю швабру не претендую. Однако, теперь мне понятны резоны, по которым ты пренебрегла горошками. Променяла их на какие-то другие. Зачем тебе двое трусов? Ты без трусов сама не своя? – парирует он. Мастер двусмысленных подколов!

– Не отдашь, – понимаю я.

– Нет, – он мотает головой.

– Они простынут.

– Я буду хранить их возле сердца, оно у меня горячее.

Черт!

– А швабру? – почти сдаюсь я.

Макс некоторое время не отвечает, рассматривая меня. Его взгляд скользит по лицу и останавливается на губах. Он коварно усмехается.

– Швабру верну. Это свободная швабра. Дикая. У нее нет хозяина, она резвится на воле, дружелюбно постукивая ручкой в окно Лидии Семеновны.

– Какое условие?

– Поцелуй.

– Что? – не верю своим ушам!

– Поцелуй, – твердо повторяет он.

– Еще чего!

– Тогда – пока! – Макс делает попытку закрыть дверь у меня перед носом, но я подставляю ногу в щель.

– Подожди! Мне надо подумать.

Целоваться с ним? За швабру? Я сошла с ума!